Китти Келли - Жаклин Страница 45

В знак уважения к старейшему союзнику Америки первая леди появилась в Версальском дворце одетой в белое шелковое платье, сшитое для нее французом Абдером Живанши. Она тайно заказала это платье специально для данного обеда. Парижский парикмахер Александр несколько часов делал ей прическу, украсив ее волосы бриллиантами.

«Первая леди молода и прекрасна», — писала газета «Фигаро».

Позднее генерал де Голль говорил о Джекки с министром культуры Андре Мальро. «Она уникальная жена для американского президента», — сказал Мальро.

«Да, она бесподобна, — сказал де Голль. — Через десять лет я увижу ее на яхте греческого миллионера!»

Франция сходила с ума от Жаклин Кеннеди. Сама же она попала под очарование галлов. Прохаживаясь по сверкающему убранствами замку Луи XIV, она восхищалась красотой, окружавшей ее. Рассматривая Зал Зеркал, она вздыхала: «О, мне кажется, я на небесах. Мне такое и не снилось».

После обеда, состоявшего из шести блюд, поданного на фарфоровой посуде, чета де Голлей проводила гостей в дворцовый театр, где они сидели в королевской ложе. Сидя под антикварными канделябрами, они смотрели балет. Танцоры выступали в костюмах восемнадцатого века, париках и туфлях с пряжками.

«Какие замечательные туфли», — прошептала Джекки. Даже ее муж был потрясен представлением.

«Нам нужно устроить нечто подобное в Белом доме», — сказал он.

С этой поездки во Францию началась слава Жаклин. Она решила, что Белый дом должен походить на Версаль и производить на посетителей подобное же впечатление. Вскоре на столах появилась золотая посуда времен Джеймса Монро. Она украсила особняк фламандскими картинами и французскими фарфоровыми пепельницами. Во время государственных обедов она настаивала на том, чтобы к столу подавались французские вина.

Копируя культурные салоны Марии Антуанетты, Джекки стала приглашать самих лучших художников и музыкантов страны в Белый дом. Она поразила воображение президента Судана Ферика Ибрагима Аббуда, показав ему выступление театральных трупп на американском шекспировском фестивале в городе Стрэдфорд, штат Коннектикут. Она пригласила звезд оперы Метрополетен Роберту Питерс и Джерома Хайнс, которые пели для президента Перу Мануэля Прадо. Она восхитила Гарри Трумэна игрой пианиста Юджина Листа и попросила меццо-сопрано Грейс Бамбри спеть на обеде в честь вице-президента, спикера палаты представителей и главного судьи Верховного суда.

Когда она пригласила получившего политическое убежище Пабло Казальса выступать на обеде в честь губернатора Луиса Муньеса и его жены, она достигла своего наивысшего успеха в культурной сфере. Восьмидесятичетырехлетний виолончелист отказался выступать в стране, которая поддерживала генералиссимуса Франко, но сделал исключение для Джекки. Появившись в Вашингтоне, он объявил Белый дом дворцом культуры.

«Концерт Казальса явился не просто музыкальным явлением, — писала газета «Нью-Йорк таймс». — Он показал, что Белый дом проявляет ответственность перед народом и проявляет признаки зрелости».

Вдохновленная поездкой во Францию, Джекки решила устроить самый грандиозный в истории страны государственный прием с обедом. Для этой цели она выбрала Маунт Вернон, где жил первый президент США. Она решила устроить обед при свечах в честь президента Пакистана Аюб Хана на лужайке плантации Джорджа Вашингтона над рекой Потомак.

«О Боже, — простонала одна секретарша, услышав о планах первой леди. — С таким же успехом она могла выбрать для этой цели Эйфелеву башню».

Отыскивая подходящее место на берегу Потомака, Джекки вызвала дворецкого. «Я полагаю, вы спрыгнете с крыши Белого дома завтра утром».

«Нет, — отвечал мистер Уэст, — я сделаю это только после обеда».

«Все шло очень непросто, — вспоминает Энн Линкольн, — и мы устали как собаки. Ничего подобного прежде не происходило».

«Я могла лишь составить план мероприятия, провести репетицию и молиться, чтобы не пошел дождь», — говорит Тиш Болдбридж. Облеченная полной ответственностью, секретарша приступила к действиям и спустила на воду целый флот государственных яхт, которые должны были перевезти сотни гостей по реке от Вашингтона до Маунт Вернона. Она использовала армейские грузовики для транспортировки фарфоровых изделий, серебряной посуды и золоченых кресел, которые Джекки хотела иметь под рукой. Она велела установить портативные кухни и эстраду для национального симфонического оркестра. Был также установлен павильон-шатер из брезента, украшенный гирляндами цветов.

Директор исторического заповедника с удивлением наблюдал за происходящим. «Если бы он только знал о сути этого проекта, он, скорее всего, наложил бы вето на все мероприятие», — заметила мисс Болдридж.

Очарованная выступлением французского оркестра в Версале, где музыканты носили костюмы XVIII века, Джекки приказала полковнику третьего пехотного корпуса устроить парад перед обедом.

«Пусть солдаты наденут парадную форму и будут при всех регалиях». Она настояла на том, чтобы военные были в форме времен колониальных войн — в париках, бриджах и красных мундирах. «Пусть у них будут копии барабанов XVIII века, которые имелись в армии Джорджа Вашингтона.

Она хотела, чтобы по краям стояли морские пехотинцы при полном параде вдоль всей извилистой дороги от Маунт Вернона до особняка. «И пусть военно-воздушные силы споют нам свою вечернюю серенаду».

Благообразный белокаменный Маунт Вернон вряд ли мог сравниться по роскоши с Версалем, но Джекки старалась вовсю. Она велела Тиш Болдбридж просить, заимствовать и красть все необходимое для этого вечера. Написав несколько записок с указаниями относительно проведения мероприятия, Джекки улетела в Хианнис Порт, чтобы отдохнуть и поваляться на солнце, оставив свою прислугу в Вашингтоне потеть над исполнением ее грандиозных фантазий. Она вернулась в день обеда, отдохнувшая и прекрасно загоревшая.

Она появилась на людях в длинном шелковом платье цвета шартрез с кружевным воротником. В этот миг она походила на Марию Антуанетту в Зале Зеркал Версаля.

Президент Кеннеди произнес тост перед собравшимися гостями:

«Джордж Вашингтон однажды сказал: «Я предпочел бы находится в Маунт Вернон с парой верных друзей, чем быть среди чиновников и представителей европейских держав».

Президент Аюб Хан находился под сильным впечатлением, гости веселились вовсю, Джекки была на седьмом небе от счастья. Ее государственный обед побил все рекорды, никогда еще за всю историю Белого дома не устраивалось ничего более грандиозного. На следующий день первая леди улетела в Хианнис Порт на все лето и вернулась в Вашингтон только в октябре.