Борис Тененбаум - Великие Борджиа. Гении зла Страница 45

К этому времени, по всей вероятности, она уже знала новости из Милана. Ее дядя Лодовико Моро собрал кое-какие войска и шел на Милан. Французы спешно стягивали своих солдат на север, их отзывали и из Романьи. Если бы Катерина Сфорца сумела продержаться в своей крепости не месяц, а полтора-два, Чезаре пришлось бы снять осаду. Но судьба распорядилась иначе, и теперь бывшей графине Имолы и Форли оставалось только дожидаться смерти от яда, голода или удавки. Борджиа вряд ли стали бы открыто казнить знатную даму.

Это было бы неприлично.

Юбилейный год, 1500

I

1500 год от Рождества Христова был объявлен Юбилейным, и в этот год толпы паломников стекались в Вечный город отовсюду, и в количествах, доселе невиданных. Этому не помешала даже идущая в Италии война. Иоганн Бурхард утверждал, что через Рим прошло вчетверо больше народу, чем жило там постоянно – 200 тысяч человек посетили Рим, надеясь прикоснуться к святым реликвиям. Святой Отец обещал полное отпущение грехов всем, посетившим Рим в этот особенный, юбилейный год, не такой, как прочие.

Для паломников была проложена специальная улица, названная в честь папы Александра – Виа Алессандрина, которая вела к Ватикану, где папа римский и давал отпущение и специальное отеческое благословление, направленное «Urbi et Orbi» – «Городу и Миру». Паломники же шли и шли, и из Италии, и из Франции, и из Германии, и из самых далеких концов Европы, и даже ничему не удивлявшиеся римляне дивились приезду герцога де Сагана, прибывшего из Силезии. Герцогу было почти 92 года, что по тем временам чуть ли не вдвое превышало обычный человеческий век и делало его поистине Мафусаилом.

На 27-летнего пилигрима, прибывшего в Рим в качестве временного профессора астрономии в папском университете Ла Сапиенца, римляне внимания не обращали. И напрасно – он был родом из далекой Польши, а звали его Николаем Коперником.

Понятное дело, такой огромный поток народа вызывал значительный интерес у всех, кто надеялся на нем подзаработать, и римские заведения, предоставлявшие усталым путникам еду, кров и отдых, работали без устали. Также без устали трудились и проститутки, которых в Риме было немало, и воры, готовые и кошелек срезать, и стащить все, что плохо лежит, и бандиты, которых и в обычные-то времена в Риме хватало. Теперь, в условиях хаоса и беспорядка, они и вовсе развернулись так, что посол короля Франции был ограблен в окрестностях Рима, у городка Витербо.

Со злом боролись, как умели – поскольку обидчики французского посла оказались родом с Корсики, из Папской области было предписано изгнать всех корсиканцев без различия пола и возраста. Пойманных на воровстве вешали без долгого разбирательства, целыми дюжинами – и однажды виселица, на которой вздернули было сразу 18 человек, не выдержала их тяжести и упала. Казнь пришлось прервать. Ее перенесли на следующий день – к этому времени плотники сколотили виселицу попрочнее.

Много шума наделал случай, связанный с доктором в папском госпитале. Достойный медик своим верным хирургическим ланцетом зарезал несколько больных паломников, направленных к нему на лечение их исповедником. Доктор рассудил, что приезжего никто не хватится, смерти больного никто не удивится, а деньги, которыми заболевшие паломники запаслись на дорогу, пригодятся ему самому. Однако папская полиция все-таки обратила внимание на его деятельность – и доктора вздернули на виселице, уже новой и хорошо починенной. Так и прошел в Риме весь январь 1500 года – в торжествах, празднествах и в посильном исправлении зла.

А в феврале в город вернулся Чезаре Борджиа.

II

Встреча была достойной вельможи, монсеньора Сезара де Борджиа, герцога Валентинуа – или Чезаре Борджиа, герцога Валентино, как его звали в Италии. Процессия въехала в город и прошла через ворота Порта дель Пополо. Герцог был одет в черное, как вошло у него в обычай, на груди его сиял орден Святого Михаила, за ним следовал его эскорт, и все было построено так, чтобы создать впечатление власти и могущества Чезаре Борджиа. Перед ним промчались 11 колесниц, украшенных аллегорическими картинами побед Юлия Цезаря – ясный намек на имя Чезаре, означавшее «Цезарь», и на его гордый девиз: «Или Цезарь, или ничто».

Проход колесниц послужил сигналом для начала традиционного карнавала. Частью празднества были бесконечные гонки с самым экзотическим составом участников – например, в беге состязались то старики, то горбуны, то городские евреи, которых папа римский особым распоряжением обязал выставить участников для этого потешного забега. Были и скачки – на конях, и на ослах, и на волах, а в придачу к этому в Риме организовали и бои с быками.

На личной аудиенции папа Александр приветствовал своего сына самым сердечным образом – он его обнял и расцеловал, а потом они погрузились в беседу на каталонском, к великому раздражению Иоганна Бурхарда, который не понимал ни слова. Все владения, отнятые у Катерины Сфорца, были дарованы Чезаре – теперь викарием Церкви в Имоле и Форли становился он. Это был только первый шаг – 29 марта 1500 года Чезаре был назначен капитан-генералом папских войск, а заодно и гонфалоньером Церкви. В документе, дарующем ему этот титул, было сказано следующее:

«Благослови, Господи, гонфалоньера Церкви, присутствующего здесь, ибо мы уверены, что Ты возвел его [в эту степень] для нашего спасенья».

Дальше следовал длинный список великих библейских героев вроде Самсона и Гидеона, по стопам которых новый гонфалоньер должен был последовать, а после этого Иоганн Бурхард, главный церемониймейстер папского дворца, облек Чезаре Борджиа в особый плащ и вручил ему два знамени, одно – с гербом Борджиа, другое – со скрещенными ключами, символом Папства.

Затем новый гонфалоньер получил жезл главнокомандующего папскими войсками и принес Святому Отцу положенную в таких случаях клятву верности и повиновения. В частности, он сказал следующее:

«Я, Чезаре Борджиа, герцог Короны Франции, клянусь быть верным Святому Престолу. Клянусь и обещаю, что никогда не наложу руки с целью убить или ранить ни на вас, Ваше Святейшество, ни на ваших преемников, что бы люди ни сделали при этом против меня. Клянусь, что никому и никогда я не открою ваших секретов!»

В ответ папа Александр вручил своему сыну Золотую Розу, высшую награду Папства, и сказал ему:

«Возьми же этот цветок, символ радости и корону святых, ибо ты, дражайший сын мой, обладаешь не только благородством, но и властью и добродетелью!»

Мы знаем об этом разговоре из записок Иоганна Бурхарда[37], но одну вещь достойный слуга папы Александра опускает. В декабре 1499 года, во время зимней кампании против Катерины Сфорца, умер совсем молодой кардинал Хуан Борджиа-Лансоль, папский легат и племянник. Считалось, что он был отравлен.