Юрий Сушко - Клан Чеховых: кумиры Кремля и Рейха Страница 45

Самого «Уварова» нам удалось вывести непосредственно в немецкий тыл под видом бежавшего из-под расстрела штрафника. После проверки Миклашевский был зачислен… – Берия еще раз сверился со своими бумагами, – в 437-й батальон Русской освободительной армии Власова…

Сталин поморщился: «Как-то слишком все просто, казаки-разбойники, ребячьи забавы…» Но пока оставил замечания при себе.

– Товарищ Сталин, немцы проверяли его самым тщательным образом, работали не поверху. Но ничего не нашли. Кстати, его легализации помог бокс, – Берия почувствовал, что опять перегибает и своим уточнением рискует задеть Сталина, но не удержался и решил на этот раз не останавливаться. – Еще по Москве Миклашевский был знаком с Максом Шмелингом, «королем немецкого ринга», чемпионом мира. В Берлине они встретились. Шмелинг – кумир, любимчик Гитлера, то есть дополнительная гарантия безопасности «Уварова». Этот чемпион подарил ему свое фото с автографом, помог ему с участием в престижных турнирах. Сегодня Игорь руководит очень престижной школой бокса в Берлине. Круг его нынешних неформальных контактов – генерал Эрнст Кёстринг, советник МИДа Штрекер, промышленник Альбрехт, некоторые руководители разведывательно-диверсионной школы в Вустрау, курсов пропагандистов РОА…

Сталин вновь усмехнулся, но теперь уже одобрительно: «Неплохо».

– Хотя до войны дядя Сева близких отношений с племянником не поддерживал, но в Германии зов крови все-таки, видно, взыграл. Встретил Игоря довольно тепло, по-родственному, накормил-обогрел, познакомил с нужными людьми, словом, помог в «акклиматизации».

Агент уже встречался с актрисой Ольгой Чеховой, был на ее концерте. Наш юноша вручил ей цветы, высказал восхищение и, между прочим, напомнил «фрау Ольге» о ее знакомстве со своей матерью, Августой Миклашевской. Чехова проявила интерес. Сработала и кодовая фраза. В общем, реакция актрисы была удовлетворительной. Она готова помочь молодому человеку в осуществлении его «мечты» – повидать самого фюрера. О конечной цели задания ей, конечно, не известно. Она – женщина разумная и понимает необходимые пределы своей осведомленности… Готов к работе также польский князь Януш Радзивилл, наш «агент влияния», состоящий в близких отношениях с Герингом. Словом, группа ждет сигнала.

– Хорошо. Можешь идти, Лаврентий.

Из кабинета Сталина Берия уходил фактически ни с чем. Своего окончательного решения Верховный Главнокомандующий, по всей видимости, так и не принял. Уточняющих вопросов в этом кабинете задавать было не положено.

Но ответственные за предстоящую операцию Фитин и Судоплатов получили строгую команду: подготовку продолжать, отрабатывать мельчайшие детали, поддерживать постоянный контакт с группой.

В 1943 году к себе на «Ближнюю дачу» в Кунцево Сталин вызвал наркома госбезопасности Меркулова и начальника профильного отдела НКГБ Судоплатова. Заслушав доклады чекистов о готовности «Ринга», Верховный Главнокомандующий твердо сказал: «Этого делать мы не будем. Гитлера пока что сохраним».

Главные разработчики операции были настолько ошеломлены, что Судоплатов, не сдержавшись, брякнул: «Почему?» Сталин с удивлением посмотрел на «ослушника», но не выгнал, не отругал, промолчал. А затем почему-то решил объяснить свою позицию: пока Гитлер жив, верхушка германского руководства не осмелится на сепаратные переговоры. В случае устранения фюрера наши «заклятые друзья»-союзники могут пойти на заключение мира с Германией, и мы окажемся один на один с фашистами. Ясно?

– Так точно.

Операция «Ринг» до поры до времени была свернута. Но в «последнем раунде» – в апреле 1945 года – Игорю Миклашевскому все же удалось исполнить приговор Верховного Суда СССР. Выстрелом в упор он убил дядю Севу в прифронтовом городке Мюнзингене…

Крым, Верхняя Аутка, Белая дача – Берлин, 1943 год

Приближалась осень, и в старом саду было тихо, грустно, и на аллеях лежали темные листья. Уже рано смеркалось… У обоих было любимое место в саду: скамья под старым широким кленом…

В воображении Ольги Константиновны крымская «Белая дача» рисовалась неким загадочным замком, в тиши которого жил, любил и творил Антон Павлович. По рассказам тетушки, Чехов уединялся, уверовав в то, что именно Верхняя Аутка – кусочек рая, где вольно дышится и легко работается. Хотя не исключено, что Ольга Леонардовна внушала ему эту веру.

Читая бунинские заметки о встречах с Чеховым, впечатлительная Ольга Константиновна заочно влюбилась в Крым, Ялту и неведомую Верхнюю Аутку: «Белая каменная дача в Аутке, под южным солнцем и синим небом; ее маленький садик, который с такой заботливостью разводил Чехов, всегда любивший цветы, деревья и животных; его кабинет… огромное полукруглое окно, открывавшее вид на утонувшую в садах долину реки Учан-Су и синий треугольник моря; те часы, дни, иногда даже месяцы, которые я проводил в этой даче, и то сознание близости к человеку, который пленял меня не только своим умом и талантом, но даже своим суровым голосом и своей детской улыбкой, – останутся навсегда одним из самых лучших воспоминаний моей жизни…»

Как полагал не менее любимый Ольгой писатель Александр Куприн, чеховский дом был «самым оригинальным зданием в Ялте». О даче он писал: «Вся белая, чистая, красиво асимметричная, построенная вне какого-нибудь архитектурного стиля, с вышкой в виде башни с неожиданными выступами, со стеклянной верандой внизу и с открытой террасой вверху, с разбросанными то широкими, то узкими окнами, – она походила бы на здания в стиле modern, если бы в ее плане не чувствовалась чья-то внимательная и оригинальная мысль, чей-то своеобразный вкус. Дача стояла в углу сада, окруженная цветником. К саду, со стороны, противоположной шоссе, примыкало, отделенное низкой стенкой, заброшенное татарское кладбище, всегда зеленое, тихое и безлюдное, со скромными каменными плитами на могилах…»

Александр Иванович, часто бывая у Чеховых, лукаво оправдывал свои визиты острой необходимостью получить у доктора Чехова конкретные консультации по медицинской части, в которых остро нуждался при написании очередного рассказа. А после «консультаций» просто ноги не несли его из гостеприимной усадьбы. Он, стараясь держаться незаметно и, по возможности, никому не мешать, наблюдал, как около полудня подворье начинает заполняться людьми всякого рода и племени. Ученые, литераторы, земцы, доктора и знахари, военные, художники, поклонники и поклонницы, профессора, светские люди, сенаторы, изобретатели, священники, актеры – и еще Бог знает кто из тех, кто нуждался в помощи, протекции, совете или в дельной консультации господина Чехова. Или хотя бы в минутном общении с ним.