Михаил Дьяконов - Амундсен Страница 45

ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА

Пока «Мод» стояла в Сиэтле, ремонтируясь и принимая снаряжение и провиант на семь лет. Амундсен уехал через Америку домой в Норвегию раздобывать денег. Он узнал, что норвежский стуртинг ассигновал ему на продолжение экспедиции 500 тысяч крон. Это было очень важным известием и тем более приятным, что деньги отпускались без всяких просьб со стороны Амундсена! Пока самые могущественные державы оружием разрешали свои экономические противоречия, норвежские капиталисты сколотили себе огромные состояния. Норвежская государственная казна не знала, что ей делать с излишками средств, которые уже начинали ее стеснять. Расплата за спекуляцию на чужих страданиях была еще далеко: кризис 1923 года, последствия которого тяжело почувствует на себе Норвегия, еще не наступил. Можно было поделиться частицей военных сверхприбылей и с полярным исследователем, сделавшим кое-что для прославления маленькой Норвегии. Ведь он, как и в первые два раза, ушел в свое плавание на «Мод» с тяжелой думой о долгах, которых у него стало еще больше!

Но ассигнованных экспедиции 500 тысяч крон оказалось уже недостаточно к тому времени, когда Амундсен явился за их получением. Стоимость норвежской кроны сильно упала и продолжала падать, покупательная способность отпущенной Амундсену суммы уменьшилась вдвое; приходилось доставать необходимые средства еще где-то и как-то.

В связи с этим интересно ознакомиться со списком тех учреждений и лиц, которые оказали Амундсену денежную помощь перед его отплытием из Норвегии на «Мод». На первом месте стоит государственная субсидия – 200 тысяч крон. На втором—взнос судовладельца и банкира А. Клавенесса – 50 тысяч. Затем идут 49 500 крон, собранных главным образом в Бергене через… зубного врача профессора Кристиансена. Среди жертвователей—семь судовладельцев, давших от семнадцати до двух с половиной тысяч крон. Далее: 20 тысяч крон перевел по телеграфу в Ном по приходе туда «Мод» в 1920 году друг и благодетель Амундсена дон Педро Кристоферсен. Всего было получено денежных средств около 322 тысяч крон, причем отдельных средних, а тем более мелких взносов не поступало вовсе. Таким образом, финансовая поддержка была оказана Амундсену только государством и крупными капиталистами. Народ безмолствовал…

Если обратиться к списку торговых фирм, снабдивших экспедицию своей продукцией бесплатно, то и здесь мы увидим исключительно солиднейшие норвежские торгово-промышленные предприятия. Нет никакого сомнения, что они поддерживали Амундсена преимущественно в целях рекламы и притом рекламы, рассчитанной на долгий срок. Эти фирмы до сих пор помещают в норвежских изданиях «полярные» об'явления, как это видно из прилагаемых иллюстраций. Еще в сентябре 1921 года Амундсен в письме к своему верному другу аптекарю Цапфе, писал из Сиэтла: «С нашим новым снаряжением: аэропланом, искусными летчиками, радио-телеграфом и т. п. мы будем в состоянии провести гораздо лучшую работу, чем могли это сделать до сих пор…»

Теперь все его внимание поглощает мысль об использовании в Арктике аэроплана. Авиация, выросшая и окрепшая за годы войны, достигла уже значительных успехов. Аэропланы совершают длительные полеты без посадки и летают при всякой погоде. Вполне естественно, что Амундсен возвращается к тому плану, который занимал его уже двенадцать лет тому назад, когда он привлекал к участию в своей экспедиции на «Фраме» летчика, и который в 1914 году побудил его купить аэроплан. По возвращении в Норвегию он услышал об аэропланах Юнкерса нового типа, только-что поставивших мировой рекорд на продолжительность полета и продержавшихся в воздухе двадцать семь часов без спуска. И вот у Амундсена возникает мысль предпринять трансполярный перелет от материка до материка через Ледовитый океан. Он решил начать этот перелет от мыса Барроу на северном берегу Аляски и лететь через океан до Шпицбергена (такой полет был осуществлен через шесть лет – в 1928 году – американцами Уилкинсом и Эйельсоном, норвежцем по происхождению, по маршруту Амундсена, но минуя полюс).

Конечно, под этот – в то время почти фантастический план – Амундсен тотчас же подвел научную базу. Та часть Ледовитого океана, которая простирается от северных берегов Аляски до северных берегов Европы, т. е. так называемый Полярный бассейн, еще никем не исследован. В этой области не было никогда ни единой экспедиции, ни единого судна и ни единой собачьей упряжки. Изучение ее имеет величайшее научное значение: полюса – это «определители климата» умеренных зон. Знание геофизических условий у Северного полюса—огромный вклад в науку. И потому «мой интерес к трансполярному перелету был продиктован не исключительно только жаждой приключений, но был также интересом географа и ученого», – пишет об этом сам Амундсен.

Мы уже видели, каким географом и ученым был Амундсен. Едва ли только эти интересы побуждали его заниматься разработкой новых планов. К тому же он не мог не понимать, что при стремительном однократном полете аэроплана над полярным бассейном, когда более чем вероятна не слишком блестящая погода и уж наверное будет плохая видимость, почти никаких наблюдений исследователю производить не придется. В лучшем случае он соберет кое-какие данные о температуре, атмосферном давлении и состоянии льдов (последнее с весьма сомнительной точностью из-за искажения перспективы и изменчивости светотени на льду). Пожалуй, можно будет – тоже с сомнительной точностью – решить вопрос о нахождении в полярном бассейне неизвестных еще земель. Открытие Пири показало, что собственно полярная область занята дрейфующими льдами; большие глубины, найденные там, между прочим, и Нансеном, свидетельствуют о том, что значительных пространств суши, а тем более какого-либо континента, там быть не может.

Вот и все научные достижения, которые мог бы извлечь из своей воздушной экспедиции через полюс Амундсен. Позднее полет Уилкинса и Эйельсона, длившийся, между прочим, 20 с половиной часов, не дал ровно никаких научных результатов.

Пробыв в Норвегии очень недолго, он приехал туда инкогнито, стараясь не привлекать к себе ничьего внимания, под фамилией «мистера Джонсона из Нью-Йорка» и даже, как говорят, отпустил большую седую бороду и оседлал свой характерный орлиный нос большими роговыми очками с темными стеклами. – Амундсен снова отправился в Америку, сопутствуемый летчиком Омдалем, впоследствии своим верным спутником в воздушных экспедициях 1925–1926 годов. В Нью-Йорке он приобрел аэроплан Юнкерса для отправки его в Сиэтл на «Мод» и обсуждал план полярного перелета с Директорами аэропланного завода «Кэртис», получив от них еще аэроплан Кертиса «Ориоль» как вспомогательную машину для небольших разведочных полетов.