Джулиан Ассанж - Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография Страница 46

Колокольчик уже не звякал, а звонил, настойчиво предупреждая: вот он, поджав хвост, заявляет, будто забрался на колокольню лишь для того, чтобы получше разглядеть идущего по улице человека. Журналист предупредил нас, что у New York Times и Der Spiegel аналогичное мнение: никаких логотипов, никаких «партнеров». Мы арендовали отель Riverbank неподалеку от моста Воксхолл в Лондоне, туда пришли сотни журналистов. Я привез из Штатов Дэниела Эллсберга, который сел вместе со мной в президиуме. Мы изложили информацию, а после этого дали кучу интервью. Несмотря на множество поводов для раздражения, которые по-настоящему взбесили нас лишь позже, мы подошли к публикации иракских документов с такой тщательностью, на которую были способны только мы. Нам казалось очень важным привлечь неправительственную организацию, поэтому как нельзя кстати оказалось внимание, проявленное к нам создателями «Подсчета убитых в Ираке», они с самого начала войны поразительно тщательно изучали жертвы среди мирного населения и выступали, опираясь на моральные принципы. Эти ребята помогли нам с автоматической системой редактуры для 400 тысяч документов. Правильным решением было также привлечь Le Monde, поскольку Франция в 2003 году отказалась от участия в этой войне и в результате пострадала. Сотрудничала с нами и испанская ежедневная газета El País. «Бюро журналистских расследований» из Лондона помогло нам подготовить документальные фильмы об иракских архивах для Channel 4 и «Аль-Джазиры». Мы и наши новые партнеры понимали: наши документы подкрепят общественное мнение, что война в Ираке – это катастрофа и угроза открытости. Американцы уже стали покидать Ирак, а многие западные страны вывели оттуда своих солдат годом ранее, и это открыло неправительственным организациям вроде «Репортеров без границ», «Международной амнистии» и хельсинкской группе «На страже прав человека» (Human Rights Watch) возможность изучать материалы и уже начать делать выводы на их основе.

Документы эти состояли из докладов американских солдат в Ираке о любых инцидентах, которые они считали достойными внимания. Там были все подробности: точное место, время, участвовавшие в инциденте подразделения, число убитых, раненых и задержанных, статус жертв – американских солдат, участников союзных сил, иракских войск, повстанцев, гражданских. Короче говоря, это была самая значительная и детализированная история войны – и не только иракской, а войны вообще.

Благодаря иракскому архиву были видны все проблемы войны как на уровне поминутных полевых отчетов, так и в целом, на уровне общей картины. Просматривая документы вместе с нашими партнерами-правозащитниками, мы обнаружили 15 тысяч жертв среди местного населения, о которых раньше никогда не сообщалось. Современная война – это не доведенные до совершенства, представляющие чудо новейших технологий орудия сверхъестественной точности. Пентагон усиленно стремится заставить нас всех поверить в эту сказку. Нет, современная война – все то же традиционное месиво крови, средоточие трагедий и несправедливости. Самолет-беспилотник можно очень точно навести на любой дом, но он не способен проверить, кто там внутри или кто только что вернулся из школы.

Иракские документы – а еще многие из них ждут пристального анализа – разоблачают опыт нарушений прав человека со стороны американцев, равно как и печальное состояние Ирака под властью Саддама. Когда-нибудь историки смогут сложить в одну картину поразительные детали повседневных жестокостей, из которых состояла та война, и наши публикации станут для них главным источником. Я гордился работой WikiLeaks, благодаря которой это стало возможно. Я позвонил матери в Австралию. Мы с ней часто разговаривали, но в тот момент было особенно здорово заглянуть туда, где все для меня началось.

Затем Ларри Кинг захотел взять интервью у меня и Дэниела Эллсберга. Предполагалось, что я расскажу о дневниках иракской войны, а Дэн – обо всей этой ситуации в исторической перспективе. Нам нужно было приехать в два часа ночи в международную студию CNN в Лондоне, чтобы выйти в эфир одновременно с Ларри Кингом в Нью-Йорке, и, ожидая этого времени, мы смотрели начало его передачи. Среди гостей оказалась бывшая подружка судьи Верховного суда Кларенса Томаса, поделившаяся очень нельстивыми воспоминаниями о времени, когда они встречались. Больше всего ее поражал карьеризм судьи, и она поделилась с Кингом своим возмущением: «Представляете, однажды он отправился давать интервью в два часа ночи!» Мы с Дэном переглянулись, посмотрели на часы и рассмеялись.

Все это время мысли об одном жизненном обстоятельстве очень тяготили и ум, и душу. И не только мой ум и душу, а всех, с кем мы работали. В тот момент именно эта тема больше всего занимала меня, и хотя мы продолжали выпускать материалы, заниматься какими-то другими делами на WikiLeaks, не прекращали публикации ни на один день, – именно шведское дело способствовало интересу СМИ к каждому нашему шагу, подпитывало волну бешеных спекуляций и дурных мнений обо мне и в конечном счете привело меня в тюрьму. До сих пор я держал свое мнение об этом при себе. Сама степень глубины злого умысла и беспринципности – что на самом деле породили дело против меня – не дает мне удержаться от гнева при рассказе о нем. Но я хочу проявить как можно больше понимания. Мои враги, которых внезапно стало очень много, отказывали мне в такой терпимости, и хотя я и не смогу одолеть их, я наверняка вправе не следовать их примеру.

В Швецию я отправился в августе 2010 года, когда обвинения Пентагона все еще стучали у меня в висках. Джефф Морелл, пресс-секретарь, выступил на брифинге и намекнул, что у WikiLeaks и конкретно у меня есть поводы для беспокойства: «Если действовать достойно – для них недостаточно хорошо, то мы выясним, какие у нас есть альтернативы, чтобы принудить их действовать достойно. Давайте на этом и остановимся». Когда на той же пресс-конференции Морелла спросили, будет ли подвергнут такому же принуждению наш партнер New York Times, он ответил: «Я не в курсе того, что New York Times считает себя их партнером… Я не в курсе того, обладают ли этими документами New York Times или другие издания». Яркая демонстрация исключительного единодушия Пентагона и Билла Келлера: пусть вся вина падет на WikiLeaks, пусть он горит синим пламенем, а медиапартнеры, опубликовавшие тот же самый материал, приобретают чудесный иммунитет от тех же драконовских законов. Поклонники Первой поправки вряд ли одобрили бы такое отношение к закону, однако слова Морелла доказывали, что «некоторые равнее других» и их права на свободу слова тоже резко отличаются от прав других. WikiLeaks вдруг стал шпионом, в отличие от газет – наших партнеров WikiLeaks не был компанией, к которой надо относиться как к издателю. И это абсурдное утверждение на глазах превращалось в прямую угрозу.

В то же время стало известно, что в Пентагоне создается рабочая группа из девяноста, а затем и ста двадцати человек, сосредоточенная исключительно на WikiLeaks и функционирующая круглосуточно семь дней в неделю. В группу входили также сотрудники ФБР и разведывательного управления Минобороны. Котелок закипел, и ряд американских политиков призвали устранить меня. Сара Пэйлин заявила, что меня нужно преследовать как собаку, а одна газета даже опубликовала иллюстрацию: я с нарисованной на лице мишенью.

Я не отказался от идеи найти тихую гавань, где мы могли бы заниматься своим делом в мире. Мне казалось, что один из вариантов – это Швеция. Она считалась независимой либеральной страной, закон о свободе информации был принят там еще в 1780х годах, а в конституции есть специальный длинный раздел, посвященный свободе прессы. Источники в Швеции защищены лучше, чем в большинстве стран мира: там действует право на анонимность и санкции для журналистов, пообещавших защиту людям, поделившимся с ними информацией в частном порядке, и не выполнивших это обещание. Чтобы получить защиту от предварительных запретов на публикацию чего-либо, необходимо иметь сертификат издателя и работать под началом официально зарегистрированного, ответственного редактора. Имея это в виду, я и отправился в Швецию, надеясь получить такой сертификат и в дальнейшем стать аккредитованным редактором. Для этого нужно иметь определенный доход, так что я согласился стать автором Expressen, крупнейшей шведской газеты.

Я надеялся, что мы сможем открыть журналистский филиал WikiLeaks в Стокгольме и начнем двигаться к этой модели. Таким образом, Швеция в тот момент представлялась мне и рабочей средой, и возможной безопасной гаванью; поэтому то, что случилось потом, имеет особенно горький привкус. Перед поездкой я, как обычно, договорился о приглашении выступить с лекцией; на этот раз меня пригласила политическая организация, известная как «Братство» – часть Христианско-социалистической демократической партии. Я приехал туда 11 августа. И сразу после прибытия один из наших источников в одной из западных разведок сообщил мне новости, подтверждающие то, на что уже намекала пресс-служба Пентагона. От него я узнал, что правительство США в частном порядке признало, будто меня будет трудно привлечь к ответственности, но уже обсуждает возможность «разобраться с тобой нелегально», как выразился мой источник. Далее он объяснил, что это означает: они будут собирать свидетельства об информации, каковой мы располагаем; любыми средствами откапывать какую-либо связь между рядовым Мэннингом и WikiLeaks; а если из этого ничего не выйдет, то могут подбросить наркотики, найти детскую порнографию в моих компьютерах или, наконец, впутать меня в дело об аморальном поведении.