Монах - Михаил Константинович Зарубин Страница 46

богослужения. Он никогда об этом не думал. Но однажды, неизвестно почему, он захотел посетить Валаам. Лет двадцать пять назад ему неоднократно предлагали профсоюзную путевку на этот остров в Ладожском озере, но он предпочитал в выходные дни оставаться дома и отдохнуть. В России об этом архипелаге, что разбросал свои острова по центральной части Ладоги, знают многие. Утверждают, что нигде нет такой природы, как на Валааме, а хвойного леса, что растет на чудо-островах, не встретишь во всей Европе.

Это желание было настолько необычным, что жена с удивлением сказала:

— Ты же столько раз отказывался от этой поездки!

— А сейчас захотел. Не знаю, почему. Давай съездим.

Жена обрадовалась. Она тоже не была верующей, не соблюдала постов и обрядов православной церкви. Однако она давно хотела побывать на Валааме, потому что много читала о нем и своими глазами хотела посмотреть на тамошние чудеса.

Купили билеты на круизный теплоход и отправились в плавание. Ночью теплоход плыл по Ладоге, которая встретила их неприветливо. Какая-то неведомая сила раскачивала судно, скрипели и стонали перегородки и корпус. Ночью он не спал, поэтому уставший, разбитый, с больной головой ступил на землю Северного Афона. Несколько часов экскурсии добили его окончательно. Он остановился у краснокирпичного Воскресенского скита, красивейшего ансамбля, состоящего из храма, двухэтажного келейного корпуса с мезонином и подсобного здания с баней. Сказал жене, что подождет группу здесь, по словам экскурсовода, они скоро вернутся к этому же месту.

Присел на лавочку, опершись спиной на холодную кирпичную стену, ограждавшую скит. Вытянул ноги, прикрыл глаза. Задремал. Тишина на острове стояла такая, что было слышно, как шелестят листья. В воздухе витал тонкий, едва уловимый запах, такой родной, знакомый, но вспомнить его он так и не мог. Неожиданно увидел монаха, который возник, словно бы из воздуха. Это был высокий мужчина, с хорошо ухоженной бородой, синими, как васильки, глазами. Монашеская одежда сидела на нем ладно и аккуратно, можно сказать, она шла ему. Он был еще молод, на лице ни единой морщинки, выправкой напоминал бывшего военного… В левой руке монах держал четки, сделанные из деревянных брусочков, обшитых кожей. Подрясник прикрывала длинная, без рукавов, накидка с застежкой на вороте. Мантия, как заметил Михаил, была из простой и грубой ткани. Все одеяние было черным, как и положено. Однако в нем он не выглядел смиренным и безропотным. Наоборот, фигура его была статной, величественной, а взгляд умных глаз — внимательным и строгим.

«Почему он сел рядом? — подумал Михаил. По словам экскурсовода, местные монахи крайне редко контактируют с мирскими. Он улыбнулся, вспомнив свои детские представления о монахах, и вообще церковных служителях. Он был твердо убежден, что скит — это нечто, похожее на пещеру, где сидят монахи, никуда не выходят и фанатично молятся днем и ночью, без перерывов на сон и обед. Здесь он увидел прекрасные комплексы зданий, жилых и производственных — это и были скиты, самые настоящие. Вот тебе и остров! Таких зданий и в городе-то редко встретишь.

— Здравствуйте, Михаил.

— Здравствуйте, святой отец, — автоматически ответил он и встал со скамейки.

«Господи, откуда он знает мое имя?»

— Знаю, — словно читая его мысли, сказал монах. — Жду вас уже с утра.

— Меня? — еле слышно пролепетал он, потому что в горле моментально пересохло. Повинуясь жесту монаха, он присел рядом.

— Нет, вы не бойтесь и ни о чем плохом не думайте. Я ни с кем вас не перепутал, а ждал, чтобы передать следующее: вам пора побывать на могиле у матери.

Он смотрел на монаха, ничего не соображая. Слова и мысли вихрем крутились в голове, но зацепиться за что-то и остановиться не могли. Он был удивлен, шокирован, напуган. Его, прожившего такую длинную и непростую жизнь, трудно было чем-то удивить. Особенно сегодня, в новой стране с ее абсурдными реальностями. Он был материалистом и вполне доверял авторитету науки. Он не понимал и не принимал мистики, хотя бы потому, что достаточно насмотрелся на жуликов и шарлатанов, исцеляющих от всех болезней, на всех этих черных и белых магов, кашпировских, чумаков и гробовых. Он с улыбкой читал в бесконечных газетных «таблоидах» объявления «потомственных ведьм» и «колдунов в пятом поколении», обещающих снять венец безбрачия, родовое проклятье, в общем, избавить от любых недугов.

Но чтобы такое случилось с ним?

«…А может быть, так называемый потусторонний мир существует? Возможно, это реальность высшего плана, где в той или иной форме запечатлен каждый миг бытия, и где одновременно пересекаются прошлое, настоящее и будущее? В этой реальности хранится информация о людях с момента их появления на свет. Там известно обо всех перенесенных болезнях, травмах, причинах смерти человека. Все хранится, что некогда происходило, что происходит сейчас, и что произойдет в будущем…».

Он украдкой дернул себя за ухо. Не снится ли ему все это? Боль была реальной, значит, это не сон. А может быть, это розыгрыш, шутка, мистификация? Но кто же может так зло и неостроумно шутить?

— Побывайте у матери до сентября. Она об этом очень просила, она будет ждать вас, — монах встал и направился к скиту.

— А если не успею, что случится? Путь ведь неблизкий. Вы встречались с ней?

— Не задавайте вопросов. Ответов на них не будет…

Через мгновение монах скрылся, вернее сказать, исчез — так же мгновенно и таинственно, как и появился. Послышались голоса, это группа, где была жена, возвращалась с осмотра.

— Что с тобой? — спросила Нина, с беспокойством вглядываясь в его лицо… — Ты весь побледнел. Сердце не болит?

— Все в порядке. Пока вы ходили, я посидел здесь на лавочке и неплохо отдохнул. Ты знаешь, я познакомился и поговорил с интересным человеком, монахом. Такой высокий, осанистый, с большой бородой, а глаза, как у ребенка — синие и доверчивые. Ты не встретила его?

— Нет, я никого не видела.

— Странно, он шел навстречу к вам.

Он шел рядом с женой и понимал, что не может рассказать ей того, что с ним приключилось — она, чего доброго, подумает, что он тронулся умом. Все произошло вопреки его понятиям, его разуму, его воспитанию. Он мучился тем, что никому не сможет поведать о странной просьбе монаха, о его невероятной осведомленности. Откуда монах знает его имя? Откуда он знает, где могила его матери?..

…Теплоход дал прощальный гудок и медленно отвалил от причала. Он прощался с Монастырской бухтой, узкой полоской, глубоко врезанной в сушу. Поклонился изящному и простому храму Николая Чудотворца. Когда-то Александр Дюма, посетивший Валаам во время своего путешествия