Николай Скрипко - По целям ближним и дальним Страница 46

Разгром немецко-фашистских войск под Москвой и общее наступление Красной Армии ознаменовали важный поворот в ходе второй мировой войны и развеяли миф о непобедимости фашистской Германии, покорившей многие страны Европы.

Мы хорошо узнали противника, изучили его сильные, слабые стороны, его тактику, на всякое действие врага находили эффективное противодействие, успешно применяли в воздушных боях и для ударов по наземным целям новую и старую авиационную технику. Мы отчетливо понимали, что ВВС гитлеровской Германии еще очень сильны и впереди много тяжелых боев, жертв, но уверенность в нашей победе над ненавистным врагом стала еще более прочной. Советские летчики закалились в боях и сражениях, обрели ратный опыт, получили уверенность в своих силах, научились бить и побеждать фашистских захватчиков.

Авиация дальнего действия

Отшумела неистовыми метелями, отгремела яростными боями первая военная зима. Выстояв в смертельной борьбе, выдержав невероятные испытания, мы познали радость первых побед над сильным, наглым и коварным врагом. Советские войска нанесли сокрушительные удары по гитлеровским захватчикам под Москвой и Тулой, Калинином и Калугой, под Ельцом, Лозовой, Барвенково и на других участках огромного советско-гсрманского фронта. К марту повсеместно наступило относительное затишье.

Впрочем, авиация Юго-Западного фронта, довольно быстро восстановившая боеготовность частей, продолжала боевую работу - прикрывала наземные войска, активно вела воздушную разведку.

В одну из мартовских ночей 1942 года я, как заместитель командующего ВВС Юго-Западного фронта, бодрствовал, по обыкновению своему, на КП, просматривая поступившие из частей боевые донесения. Было уже далеко за полночь, когда ко мне подошел оперативный дежурный и доложил, что меня вызывает Москва - на проводе ожидает генерал-майор авиации Александр Евгеньевич Голованов.

"Чем занимается Голованов, зачем я ему так срочно понадобился?" недоуменно размышлял я, направляясь к аппарату. Последний раз мы с ним встречались на аэродроме под Мценском, в тревожное время, в очень сложной боевой обстановке. Это было примерно восемь месяцев назад.

После краткого обмена приветствиями Александр Евгеньевич спросил, как я смотрю на работу в АДД, то есть в авиации дальнего действия.

Я, естественно, ответил, что о существовании такой авиации мне ничего неизвестно. Тогда генерал А. Е. Голованов сообщил, что отныне дальнебомбардировочная авиация преобразовывается в авиацию дальнего действия, подчиненную непосредственно Ставке и выполняющую ее боевые задания.

- Кто поставлен во главе АДД? - поинтересовался я.

- Эта нелегкая обязанность возложена на меня, - ответил Александр Евгеньевич и после некоторой паузы с подчеркнутой торжественностью объявил: А вы, дорогой Николай Семенович, назначены первым заместителем командующего АДД. Приказ уже подписан.

Такое сообщение оказалось для меня полной неожиданностью. Много времени прошло с тех пор, как я оторвался от далънебомбардировочной авиации, втянулся в напряженную работу ВВС фронта, и вдруг - новый и внезапный поворот в моей судьбе.

Возникшее молчание Голованов прервал вопросом:

- Как вы восприняли назначение?

- Я - солдат! Раз приказ подписан, его надо выполнять.

- Иного ответа и не ждал. Именно так я доложил товарищу Сталину, - сказал в заключение Александр Евгеньевич, напомнив, что мне надо как можно быстрее прибыть в Москву и приступить к исполнению своих обязанностей.

О состоявшемся разговоре и моем новом назначении я сразу же поставил в известность командующего ВВС Юго-Западного фронта генерал-майора авиации Ф. Я. Фалалеева. Он недовольно нахмурил брови и с упреком произнес:

- Хотя бы заранее предупредили, что задумали переводиться в Москву...

Меня, признаться, обидел необоснованный укор. С большим трудом удалось убедить Федора Яковлевича в том, что назначение на новую должность состоялось заочно, без какого-либо моего личного участия, и я сам был поставлен перед свершившимся фактом. С генералом Ф. Я. Фалалеевым мы расстались хорошими друзьями, сохранив добрые воспоминания о совместной боевой работе.

Через день я прилетел в Москву. Управление и штаб АДД разместились неподалеку от аэродрома, в знаменитом Петровском дворце, и я застал командующего на месте.

- Вот и боевые соколы слетаются! - обрадованно - воскликнул Голованов, когда я вошел в кабинет.- Вовремя прибыли, работы невпроворот!

Он познакомил меня с находившимися в кабинете членом Военного совета АДД дивизионным комиссаром Григорием Георгиевичем Гурьяновым и полковником Марком Ивановичем Шевелевым, который почти одновременно со мной был назначен начальником штаба АДД.

Затем командующий вызвал к себе главного штурмана АДД И. И. Петухова, опытного и способного мастера самолетовождения. За несколько месяцев войны Иван Иванович поднялся по служебным ступеням от штурмана эскадрильи до главного штурмана АДД. Вскоре в кабинет Голованова пришел и главный инженер Иван Васильевич Марков.

- Итак, руководящий состав авиации дальнего действия в сборе, - заявил генерал А. Е. Голованов.- Обсудим наши неотложные дела...

После принятия решения на очередной боевой вылет мы с командующим остались одни, и Александр Евгеньевич сжато рассказал мне об авиации дальнего действия, познакомил с постановлением Государственного Комитета Обороны СССР от 5 марта 1942 года. В документе, в частности, говорилось, что дальняя и тяжелая бомбардировочная авиация изымается из подчинения командующего ВВС и преобразовывается в авиацию дальнего действия с непосредственным подчинением Ставке Верховного Главнокомандования.

В постановлении Государственного Комитета Обороны и в директиве Ставки были четко сформулированы структура авиации дальнего действия, боевой состав ее соединений, определена деятельность штаба и служб, а также организация тыла, созданного по новому принципу.

Ставка передала в состав АДД восемь дальнебомбардировочных авиадивизий, несколько аэродромов, имевших взлетно-посадочные полосы с твердым покрытием. Это расширяло боевые возможности и позволяло экипажам бесперебойно летать в любое время года.

Дальнебомбардировочные авиадивизии, переданные Ставкой в состав АДД, дислоцировались преимущественно в центральных районах страны, что позволяло действовать не только в интересах Западного и соседних с ним фронтов, но и быстро переносить удары с одного операционного направления на другое. В таких условиях не требовалось прибегать к сложному аэродромному маневру перебазированию.

Нашей авиации, действовавшей преимущественно ночью на дальние расстояния, нужны были высококвалифицированные кадры, специалисты, успешно владеющие самолетовождением и способные в любых погодных условиях после продолжительного полета точно выйти на цель и эффективно поразить ее. Для подготовки таких кадров нам были переданы две высшие школы экипажей, Челябинская школа штурманов и стрелков-радистов, а несколько позднее Бердская школа летчиков. Инженерно-технический состав для авиачастей АДД и специалисты для наземных подразделений и служб по-прежнему должны были поступать из военно-учебных заведений и школ ВВС Красной Армии.