Николай Кротов - Путь Геракла : история банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову Страница 46

Коммерческие банки, оказавшие большую помощь российской власти во время августовских событий 1991 года, в том числе и материальную, заметно повысили свой авторитет и требовали от президентских структур замены Матюхина на более гибкого председателя ЦБ, готового искать общий с ними язык.

Мало кто в этих условиях сомневался, что дни Матюхина сочтены, однако отставка тогда не состоялась. Вначале вопрос рассматривался на заседаниях Президиума ВС РСФСР, состоявшихся 18 и 19 сентября, затем освобождение Матюхина было вынесено на обсуждение сессии Верховного Совета.

Однако в защиту Георгия Гавриловича выступил Р.И. Хасбулатов, заявивший: «Матюхин человек незаурядный. У него больше отрицательных качеств, чем положительных. Но положительные перевешивают». Главным достоинством Матюхина он назвал жесткую пророссийскую позицию.

Почувствовав такую поддержку, Матюхин решил сменить свою команду. 15 ноября 1991 года он освободил от должностей сразу пятерых своих заместителей (прекрасно знавших банковское дело, но, видимо, недостаточно сепаратно настроенных). А днем ранее сделал своего «комиссара» В.П. Рассказова куратором сразу нескольких департаментов Центрального банка, то есть передал ему практически всю власть в банке. В тот же день большинство сотрудников департамента по регулированию деятельности коммерческих банков во главе с заместителем председателя Центрального банка РСФСР С.С. Родионовым подали заявления об уходе и написали заявление на имя Б.Н. Ельцина. В нем говорилось, что Рассказов является «некомпетентным руководителем и демагогом». Дальнейшие события подтвердили их правоту!

— Но, дорогой Себастьян, не можете же вы всерьез верить во все это?

Казначей: Чтоб счастье поскорей распространить на свете, Мы отпечатали сейчас билеты эти: По десять, тридцать есть, затем по пятьдесят…

Император: И эти лоскутки, как деньги, захотят Взять воинство мое и мой придворный штат? Дивлюсь! Пусть будет так, коль это все не ложно. Мефистофель: Да, вместо золота билетик — сущий клад…

О проведении в России денежной реформы настойчиво стали говорить еще в середине 1989 года. Обосновывали ее необходимость тем, что в стране скапливаются значительные доходы кооператоров, арендаторов, людей, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью, и теневиков. B.C. Павлов очень опасался влияния на экономику «подпольных миллионеров».

Министр финансов B.C. Павлов вызвал нас с А.В. Войлуковым за полгода до обмена к члену Политбюро ЦК КПСС, председателю Госплана Ю.Д. Маслюкову. На встрече Валентин Сергеевич сказал нам: «Ребята, сейчас очень много денег появилось в обращении. И у нас есть сведения, что много среди них фальшивых. Да и вообще средства все больше концентрируются у людей из серой экономики. Недавно был задержан капитан дальнего плавания с пачками купюр в госзнаковских упаковках».

Министр был уверен, что за рубежом находятся более 10 млрд рублей. На это Войлуков, отвечающий в Госбанке за денежно обращение заметил: «Чепуха все это, выдумки КГБ! Хотя фальшивых денег стало действительно больше, в страну разрешили ввоз различного копировального оборудования, даже без регистрации, вот и пошли подделки! В глубинке, на рынке они даже проходят».

ВОЙЛУКОВ А.В.: в апреле или мае 1990 года меня вызвал к себе Геращенко. Виктор Владимирович сказал:

«Меня вызывал в Минфин В.С. Павлов и предложили готовить обмен 100-, 50- и 25-рублевых купюр». я удивился: «Что они там все, одурели?!» Оказалось, что кураторы из КГБ доложили Горбачеву, что готовится крупная диверсия из-за рубежа с нелегальным ввозом денег, вывезенных за последнее время из СССР.

Делать нечего, мы с Геращенко написали совместную записку, адресованную Н.И. Рыжкову, поехали с ней к Павлову. Он с нами согласился, записку отправили. Однако Николай Иванович затих, и так продолжалось до октября. Реформа, кстати, первоначально планировалась на ноябрь 1990 года. Мы уже печатали 50- и 100-рублевки, и нам удалось убедить В.С. Павлова и заместителя председателя Совета Министров СССР Ю.Д. Маслюкова, что 25-рублевые купюры составляют основной объем денежной массы страны и их обмен слишком хлопотное дело — в экономике коллапс наступит.

Центральный банк всегда вел подробный статистический учет денег, выпускаемых в обращение и возвращающихся через кассу. Да, выезд в соцстраны Восточной Европы стал почти свободным, сфера обращения рубля из-за этого расширилась. Люди едут туда с рублями, там их с удовольствием принимают в оплату товаров, затем эти рубли возвращаются к нам с туристами из этих стран. По нашему мнению, это не значило, что за границей гуляют громадные деньги и что обмен в жесткие сроки отсечет большие суммы и даст государству серьезный доход. Все это соответствует нормальному процессу товарного обмена, и нечего огород городить!

Но нашу аргументацию не приняли — решили все-таки произвести обмен 50- и 100-рублевок. Сказали: черт с вами, давайте проведем обмен, проверим, кто из нас прав. Получился своего рода профессиональный спор…

Арнольд Васильевич сказал: «Мы сейчас печатаем новые купюры, как раз этого достоинства. Такого же вида, но более защищенные. На них будет не 7, а 9 защитных знаков. К Новому году мы сможем провести замену!»

Но великий экономист Маслюков (он ведь скорее инженер, хотя и весьма разумный) спрашивает: «А как быть с купюрой в 25 рублей?»

Войлуков даже руками замахал: «Не-е-ет! Ни в коем случае ее менять нельзя — это у нас самая распространенная банкнота!» Мы бы в этом случае просто захлебнулись при проведении обмена в жесткие планируемые сроки. «Хотя и обмен больших купюр мало что даст!» — добавил он.

Пока печатали эти купюры, слухов не было совсем. Ну, возят инкассаторы новые деньги в хранилище, они практически такие же, как были. Наконец, от руки (чтобы не поручать никому печатать) написали записку (у Войлукова очень красивый почерк) с предложением вечером в понедельник, 21 января, объявить в телевизионных новостях об обмене денег. О ней в Госбанке знали четыре человека: я, Войлуков и два его заместителя — Александр Васильевич Юров и Зоя Александровна Петрова.

Обмен предлагали провести за три дня, имея в виду, что у нас будут про запас пятница и суббота. В эти дни предлагалось выдать зарплату уже новыми деньгами. Специально подгадали, что в эти дни больше всего выдается зарплат, в частности военным.

Все это перед Новым годом согласовали с Рыжковым, объяснили ему порядок действий. Потом передали текст «перестроечнику» — Михаилу Сергеевичу. И вот где-то там записка была распечатана в нескольких экземплярах. В аппарате ЦК решили, что неудобно генеральному секретарю подавать пятистраничную бумагу, написанную от руки, — так произошла утечка информации.