6. Акбар Наме. Том 6 - Абу-л Фазл Аллами Страница 46

обо всём Его Величеству. Я изумился их речам, но, слава Аллаху, они не ввели меня в заблуждение. У меня не было седых волос и длинной бороды, и старая, затронутая синей гнилью мантия не украшала чело лицемерия. Так как я не поверил их напоминающим правду словам, они начали строить против меня козни, но поскольку я находился в милости у священного сердца, страх перед кем-то из них не затронул даже края моей души. Причина, по которой Шахиншах откладывал осуществление своих замыслов, заключалась в его надежде на то, что мирза начнёт руководствоваться разумом и сделает верный шаг. Но тот по глупости и пребывая во сне погряз в злобных мыслях и ещё больше возгордился.

Bpаги становятся заносчивыми от твоих мягких слов.

Это тот случай, когда прекрасные речи причиняют вред.

Хотя его небесный ум всё это осознавал, он постоянно говорил жемчужными устами: «У мудрых есть превосходный обычай, и для них в порядке вещей лишать телесной оболочки своего собрата, который вследствие потери внутреннего равновесия становится злодеем, дабы не повредил никому из них. Так же и среди людей: если человек наносит ущерб благосостоянию и вызывает враждебность в окружающих, то без сомнения нужно стереть запись о его существовании из книги мира». Однако его любящее сердце не могло согласиться с этим, и он отложил переправу через реку. Так боялся, как бы в случае перехода войска на другую сторону дела не завершились войной и жизни беспечного юноши не пришёл конец1. Когда же милосердие превысило допустимые границы и результатом лицемерия стал обман, Властелину Мира пришлось отдать приказ переправиться через реку 31 тира (примерно2 11 июля 1588 г.). И стал лагерем там, где Инд сливается с рекой Кабул. Оставив основные силы с огромным по размеру обозом на берегу Инда, поручил командование Касим-хану, дабы тот усмирил непокорные души и возвёл мост. 8 амардада (19 июля 1581 г.) Хаджи Хабиб Уллах засвидетельствовал почтение и доложил о послании мирзы Его Величеству. Хотя в оном и демонстрировалось чувство стыда и раскаяние, и подтверждалось смирение клятвами, всё же, без выполнения приказанного, эти слова были лишены света истины. Извинения принимаются, когда дела согласуются со словами. В противном случае болтуны используют язык для мольбы, но пренебрегают действиями. Много простаков в былые времена по неопытности принимали слово за дело и терпели неудачу. Стремящемуся к миру необходимо, чтобы его деяния не принижали речей, если уж не могли их превысить. Иначе коварство и жульничество начинают процветать на рынке3. Таким образом, благоразумный властитель не принял извинений мирзы и приказал принцу покинуть Бикрам4, в то время как сам отправился в том направлении. 9 (амардада) знамёна выступили в путь и остановились на берегу реки Кабул. Поскольку море милосердия пришло в движение, он направил вперёд

356

Ходжа Мухаммада Али5 с отрядом. Вероятно, одно из этих наставлений могло возыметь действие, и мирза не обрёк бы себя на вечную погибель. Назавтра [Акбар] стал лагерем у города Даулатабада. В этот день он возвысил Мир Гияс-ад-дина Али из Казвина, уникального специалиста по истории и обладателя превосходных качеств и ума, титулом накиб-хана6. Его одарили великолепным одеянием почёта, отборным конём и изобильными богатствами (хоста)1. Болтающие попусту знатоки генеалогий замолчали, а изрекатели недостойных 357 слов увидели путь. На этом отрезке дороги курьер привёз послание от мирзы. В нём выражалось сожаление о былых поступках и обещание доброй службы в будущем. Поскольку всё это звучало неискренне, то не произвело на [Шахиншаха] никакого впечатления. Так как глубокое размышление и твёрдое намерение — достойные качества [Владыки Мира], он повелел двадцати высоким военачальникам собраться и высказать свою точку зрения, исходя из собственной проницательности и познаний. Он также приказал автору [этого труда] записать слова каждого и доложить о результатах. Приказ был выполнен, и каждый высказал мнение. Поскольку ни один из них не хотел выступать в поход, все высказались за прощение мирзы и возвращение и выразили эту мысль в разных формах. Автор сказал: «Коли большое войско под командованием столь удачливого и величественного вождя проделало столь длинный путь и цель находится не более чем в семи-восьми переходах, а прощение преступлений и возвращение царских знамён связаны обычно с одним из четырёх условий8, как можно отступать при их несоблюдении лишь из-за неубедительных речей гонцов и из-за писем, лишённых света истины. Более того, сейчас в Индии сезон дождей. Разве можно оставаться возле Инда и ждать его завершения; и если потом мы отправимся назад, то вследствие дождей большой вред будет нанесён боеприпасам, и результат окажется плачевным. Надлежит завершить дело, которое уже почти выполнено, а уже затем решать — наказывать или прощать». Под влиянием личной заинтересованности они рассердились и совещались вместе (букв, «опустили свои головы») с враждебными намерениями. Один осторожный человек9 сказал мне по невежеству, но из добрых побуждений (или, может1 быть, не понимая: законов дружбы): «Хотя я знаю, что выявляется степень твоих познаний и демонстрируется правдивость, всё же в столь беспокойное для общества время человеку необходимо действовать сообща с современниками, особенно если они обладают в государстве такой властью». Я ответил: «Проверено, что самое худшее — скрывать крайне необходимые по времени меры на доверительных собраниях и в искреннем

месте обсуждения и говорить обратное тому, что на самом деле думаешь. Такие действия разрушительны для государства и религии. Почему же я должен ради безопасности видимого мира, который

вскоре будет разрушен, намеренно избирать путь, смертельно опасный

для души? Зная, что не изрекал глупостей ради аплодисментов, я надеюсь, что пыль не коснётся моих одежд». Решили, что каждый выскажет собственное мнение [Повелителю Века], и обо мне не упо

мянут, если только сам про меня не спросит. С этой мыслью мы и

расстались. В тот день у меня болела голова и был жар, так что я оказался не в состоянии засвидетельствовать своё почтение (корниш)10. Несколько враждебно настроенных противников договорились между собой и решили погубить меня. И сбили с толку многих недалёких и честных людей лживыми речами, и те доложили Его Величеству, что все военачальники считали, что Мухаммад Хакима следует простить, а войско должно вернуться. Хедив Мира спросил, а каково мнение такого-то, подразумевая автора данной книги судьбы. Один из них, потеряв стыд, из нахальства и лживости, сказал: «Он тоже с этим согласен». Завистливые и эгоистичные слепцы (тандари) встали на неправедный путь и были тверды в злодейских намерениях. [Шахиншах] возмутился и сказал: «Столь