Куан Ю Ли - Суровые истины во имя движения Сингапура вперед (фрагменты 16 интервью) Страница 46

Конечно, сингапурцы, какие они есть, не видят в этом никакой ценности: что такое культура? Я могу читать китайские книги в переводе на английский, но это не одно и то же. Это не дает чувства самого себя. И я окончательно убедился, что это важно, когда два моих сына, ходившие в китайскую школу, поступили в Кембридж. Тогда все носили длинные волосы, но они сохранили короткие стрижки. Их не захватило желание подражать западному веянию. Я - это я, ты - это ты, я говорю с тобой о математике, я соревнуюсь с тобой, но я - это я. Я имею в виду, что они полностью уверены в себе.

- А если бы они ходили в английскую школу?

- О, они стали бы другими. Студенты, обучавшиеся на английском, все носили длинные волосы, потому что они чувствовали, что это часть мира, к которому они принадлежат, а мои сыновья чувствовали, что они часть другого мира. Это была часть поколения китайских революционеров, не сегодняшнего Китая, а Китая 1950-х и 1960-х, где происходили грандиозные изменения.

Но в последние годы родители начали считать, что изучать китайский - это трата времени, это не имеет ценности и т.д. И вдруг в Китае произошел подъем. Если у нас не появится больше людей, говорящих на этом языке, мы потеряем наши возможности, потому что они собираются приехать сюда, а по-английски они говорят не очень хорошо и очень мало говорят по-малайски, поэтому им понадобятся сингапурские партнеры, чтобы работать с ними, говорить по-английски и по-малайски, возить их по региону.

Все наши граждане, ведущие дела в Китае, знают, что если ты не говоришь по-китайски, ты ничего не добьешься. Как ты будешь работать? Сейчас я получаю множество электронных писем от бывших учащихся школ, где учились на английском и изучали китайский как второй язык, а не из специализированных школ, которых обучают по специальной программе помощи (в них особое внимание уделяется китайскому), и они благодарят меня, что их заставили изучать второй язык. Они благодарят меня за эту базу.

Я хочу сказать, что величайшая экономика мира может использовать нас и помогать нам расти, но нам необходим их язык, чтобы общаться с ними. Нам нужен английский, чтобы общаться с Америкой и Европой, всем англоговорящим миром. Так мы развиваемся. Почему мы не можем освоить это и общаться с Китаем, и расти вместе с Китаем? Они будут самой быстрорастущей экономикой в ближайшие 20, 30, 40 лет. Посмотрите, на каком они уровне. Через 60, 70, 80 лет они достигнут уровня Америки по показателям на душу населения.

РОДИТЕЛИ ПОСЫЛАЛИ ДЕТЕЙ ЗА ГРАНИЦУ, ЧТОБЫ НЕ УЧИТЬ КИТАЙСКИЙ КАК ВТОРОЙ ЯЗЫК

- Оглядываясь назад, нет ли у вас сожалений по поводу развития нашей политики билингвизма?

- Нет, нисколько. Если бы я знал, как тяжело будет обучить китайскому детей из англоговорящих семей, а нам пришлось использовать китайский как первый язык в школах, потому что в этих школах учителя преподавали на китайском и отказывались пользоваться английским, потому что эти дети были китайцами. Учителя считали: я буду говорить на китайском, как в китайской школе, а ты заучивай. Дети в растерянности, они не понимают. Я изменил это. Я узнал, что многие родители посылают детей за границу, чтобы не учить китайский как второй язык.

Затем я познакомился с Го Йен Сеном (Goh Yeng Seng), который теперь является руководителем китайской секции Национального института образования. Он защитил кандидатскую диссертацию по лингвистике в Лондонской школе ориенталистики и африканистики, но ему пришлось изучить английский. Он сдал кандидатский экзамен по лингвистике. И он говорил, что изучал английский так же, как я изучал китайский, - через китайский. Он смотрел в словарь - английское слово означает то-то и то-то. Если он бы он смотрел в англо-английский словарь, он потратил бы годы и ничего не достиг. Он смотрел в англо-китайский словарь, и выучил язык.

Я выучил китайский с помощью китайско-английского словаря. Поэтому я попробовал применить это в школах, обучая детей из англо-говорящих семей китайскому через английский. Это удалось. Мы попробовали в четырех школах. Во всех родители говорили об успехах детей. Так мы преодолели сопротивление со стороны китайско-говорящих групп и распространили эту практику на большее количество школ.

Теперь ситуация изменилась, потому что учителя теперь владеют двумя языками. Более молодые учителя, которые заменили прежних, говорят по-английски, это их первый язык, и их специально готовили для преподавания китайского. Так что теперь проблем нет. Также мы научились применять модульное обучение, так что каждый учится в том темпе, который позволяет ему его домашняя база. Если может освоить два, три модуля за год, пожалуйста. Если можешь освоить только один модуль, на следующий год перейдешь к другому. Так что проблема решена, но это потребовало 40 лет вследствие невежества.

Что же делать? Если бы тогда я знал столько, сколько сейчас, скольких трудностей и моментов отчаяния я бы мог избежать. Это жизнь. Ты учишься и становишься мудрее уже после того, как все произошло.

- Конечно, со стороны родителей, обучавшихся на английском языке, было много поддержки, но, я думаю, ее могло быть больше, потому что многие из них были не заинтересованы в языке, поэтому у них не было мотивации учиться и заставлять учиться своих детей.

- В этом есть доля правды. У них не было бы мотивации, если бы это было нужно для поступления в университет, а потом можно все забыть. Теперь Китай поднимается, и язык нужно освоить. Будь ты юрист или бухгалтер - кто угодно, если ты говоришь по-китайски, тебя берут в транснациональную компанию, платят хорошую зарплату, оплачивают жилье за рубежом, обучение для твоих детей за рубежом. Ты сохраняешь деньги, возвращаешься уже богатым человеком, с отличным послужным списком. Поэтому теперь к этому относятся серьезнее. Теперь нет проблем с мотивацией.

МЫ ДОЛЖНЫ ПОБУДИТЬ НЕКОТОРЫХ НАШИХ РЕБЯТ ИЗУЧАТЬ АРАБСКИЙ

- Вы упомянули о различном отношении со стороны англоговорящих и китайскоговорящих групп к языковой политике и к проводимым изменениям. Как велико сегодня различие между этими группами?

- Я бы сказал, что среди молодого поколения различие ничтожно, потому что все они говорят по-английски и знают китайский как второй язык. Я был в Ханое, и газета «Стрэйтс Таймс» послала туда свою журналистку из Пекина, чтобы она писала о моем визите. Я посмотрел ее резюме. Она не изучала китайский в университете. Она училась в Лондонской школе экономики. Китайский она изучала в школе как второй язык. Наш посол сказал, что когда она только начинала работать в Пекине, ей было очень сложно. Через шесть месяцев все стало нормально, потому что она изучала китайский в школе как второй язык. И я спросил ее, как ей удалось освоиться всего за шесть месяцев.