Анна Тимофеева-Егорова - Держись, сестренка! Страница 46

У нас в полку Покашевского обмундировали, назначили летчиком во вторую эскадрилью. И вот в Карловку приехал его отец — Ивал Потапович Покашевский и привез с собой своего старшего сына Владимира, директора совхоза.

— Нехай послужат мои хлопчики у вас, — доверительно сказал командиру полка. — Посыдив Володька на «брони», як незаменимый, — хватит! Пора и честь знать! Но тильки з одним уговором, ни якой поблажки сынам моим не творить, требуйте бильше, як установлено по вийсковому Уставу…

В тот день погода была чудесная. В синем небе ни облачка, солнце грело по-летнему. На аэродроме собралось много народу — жители Карловки и окрестных сел с транспарантами, портретами руководителей партии, правительства и виновников торжества. Тут же, отдельно от других самолетов, новенький штурмовик с надписью по фюзеляжу «От отца — сыновьям Покашевским».

На крыло самолета поднялись начальник политотдела дивизии подполковник И. М. Дьяченко и семья Покашевских. Сыновья помогли отцу взобраться и встали рядом о ним. Иван — справа, Владимир — слева. Митинг открыл Дьяченко. На груди у начальника политотдела два ордена Красного Знамени. Защищая Москву, Иван Миронович был тяжело ранен, после чего медики списали его с летной работы.

Дьяченко говорил страстно, взволнованно и о патриотическом поступке колхозника Покашевского, и о предстоящих боях, о нашей грядущей победе. Затем он предоставил слово Ивану Потаповичу. Старик встрепенулся, хотел было шагнуть вперед, но сыны удержали его, чтобы не свалился в крыла, а он сказал только два слова: «Браты та сестры!..»– и тут же умолк. Сыновья склонились к отцу, что-то подсказывали ему, видимо подбадривали.

Запомнилась мне надолго та краткая речь простого крестьянина:

— У меня два сына. Обоих я виддаю родной Батькивщине. Пошел бы и сам с вами бить захватчиков, да трохи стар…

Старик хотел еще что-то сказать, но, не в силах совладать с охватившим его волнением, махнул рукой, поклонился в пояс на все четыре стороны и трижды поцеловал своих сыновей.

Все зашумели, зарукоплескали, оркестр заиграл туш.

— Качать его, качать! — закричали в толпе, и старика подхватили на руки.

С этого дня Иван и Владимир Покашевские были приписаны экипажем к самолету отца: Иван — летчиком, Владимир — воздушным стрелком.

И вот я смотрю в бинокль: полигонная команда проверяет результаты работы Покашевских — отлично! Все попадания на месте. Вдруг подлетает штурмовик и без моего разрешения заходит на полигон.

— Я — «Береза»! Я — «Береза»! — быстро заговорила Я. — Сообщите, кто летает над полигоном?

Ответа нет, а самолет уже разворачивается и пикирует на нашу вышку. С ума сошел! Перепутал, видно, сигнальный знак «Т» на вышке с крестом на полигоне.

— Все в траншею!-приказываю я и вижу, как шофер рации, техник, еще кто-то бросаются в траншею.

Бомба разорвалась. Взрывная волна смахнула стоявшую рядом палатку и покачнула вышку, осколки бомбы тоже ударили по вышке. Я ухватилась почему-то не за поручни, а за микрофон с телефоном и с ними покатилась, крича:

— Сигнальщик! Дайте красную ракету, ракету! Отгоните его от полигона!

Взвились ракеты. Летчик понял свою ошибку и улетел.Что же, отработал тоже неплохо, жаль только, что не по той цели. Но… учеба есть учеба.

А следующую группу на полигон привел комэск капитан Бердашкевич, добродушный белорус из Полоцка. У Миши большое горе: погиб отец — партизан, расстреляна мать за связь с партизанами.

— Зенитный огонь справа! — дает он вводные группе, я новички выполняют противозенитный маневр по высоте, направлению.

— Справа от солнца четыре «фоккера»! — снова голос ведущего, и вся группа перестраивается в оборонительный круг.

«Спасательный круг», как мы его называем, — это боевой порядок, придуманный для самообороны от «мессеров». Допустим, истребитель противника пытается атаковать наш штурмовик — идущий за ним по кругу сможет отсечь атакующего своим лобовым огнем. С круга мы работаем я по цели. Вот двенадцать штурмовиков уже пикируют, к земле полетели их эрэсы, мощно раздался по округе залповый взрыв. Затем пушечный и пулеметный огонь разносит мишени, а при выходе из пикирования разом от всех самолетов отделяются бомбы. Когда пыль опускается, в бинокль я уже не нахожу целей…

Незаметно пролетел май. Молодые летчики научились метко стрелять и бомбить, стали уверенно держаться в строю не только при полете по прямой, но и при маневрировании. Научились атаковать цели группами до эскадрильи. Полк готов к отлету на фронт.

Наконец мы получили «добро». 197-я штурмовая авиадивизия, в которую теперь входит наш 805-й штурмовой авиационный полк, только что сформирована. Ее путь лежит в 6-ю воздушную армию генерала Ф. П. Полынина. Мы будем воевать в составе 1-го Белорусского фронта.

Командиром дивизии, в которую входит теперь наш полк, полковник В. А. Тимофеев. Многие пилоты помнят его по летным училищам — Полтавскому, а в войну — Оренбургскому, где он был начальником.

Когда Тимофеев знакомился с личным составом полка, мне он чем-то показался похожим на царского офицера, каких показывали в кинофильмах. Китель и брюки бриджи строго подогнаны по фигуре. Хромовые сапоги на высоких каблуках и с наколенниками блестели, как лакированные. Фуражка с тульей выше обычного сидела на голове с каким-то изяществом, а на руках были кожаные перчатки.

— Сразу видно — тыловик, — сказал механик моего самолета Горобец, стоявший рядом.

— Нет. Вы что, не видите, что ли, на груди полковника, орден Ленина и медаль «20 лет РККА»? — возразил летчик Зубов. — Он воевал на Курской дуге, был там заместителем командира дивизии. А орден Ленина получил еще в мирное время — в Забайкалье. Там Тимофеев после военно-воздушной академии командовал авиационной бригадой и вывел ее на первое место по боевой подготовке в Дальневосточной армии Блюхера.

— Он, говорят, воевал еще в гражданскую? — спросили у Зубова.

— Воевал. Комдив — старый большевик. Член партии с 1914 года. Был разведчиком на Восточном фронте, затем заместителем комиссара 15-го Инзенского полка.

— Ты-то откуда знаешь?

— А как не знать? Я был учлетом Оренбургского училища. Вячеслав Арсеньевич нам рассказывал о гражданской войне, лекции очень интересно читал.

— На какую же тему?

— О, темы были разные! Я раньше такого нигде не слышал. И как правильно вилку и нож держать, и как красиво курить, не оставляя следов на пальцах. Нас и танцевать учили, и приглашать даму к танцу.

— Может, он еще учил вас, как выбирать добрую жинку? — усмехнулся Женя Бердников.

— Пре-екра-ати-ить разговорчики! — громко прервал нашу затаенную беседу начальник штаба полка майор Кузнецов.