Иван Киреевский - Том 3. Письма и дневники Страница 46

Впрочем, многоуважаемый батюшка, когда я писал к Вам, что Наталья Петровна извещает Вас о том, что у нас происходит, я не думал, что она пишет о шахматах, а предполагал, что она пишет о нездоровье маленьких детей, о беспокойстве нашем о Васе и о неустройствах домашних, которые бывают иногда тем мучительнее, что я совершенно не способен устроить порядок, особенно потому, что мои понятия об этом предмете очень часто несходны с понятиями Натальи Петровны, отчего происходит часто разногласие в действиях и словах. Впрочем, для меня собственно неустройства домашние не доходили бы до сердца, если бы они не давали мучения ей. Но очень тяжело видеть, что она страдает от них и считает меня виновником своих страданий, между тем как я не умею и не могу устроить ей по сердцу. Прошу Ваших святых молитв и верю, что, услышав их, Господь пошлет нам мир и устройство. Особенно теперь прошу святых молитв Ваших о Васе, от которого мы не имеем писем с 12 ноября и боимся за него.

Переводить на русский язык Каллиста Антиликуду я начал, хотя с трудом и, кажется, не совсем удачно.

Испрашивая Вашего святого благословения, с глубоким уверением и совершенною преданностию Ваш покорный слуга и духовный сын И. Киреевский.

6 февраля 1853 года

От всей души благодарю Вас, сердечно любимый и беспредельно уважаемый батюшка, за милостивое писанье Ваше и за Ваше истинное отеческое участие о Васе, обо мне. Страх за него только и успокаивается надеждой на милосердие Божие и на святые молитвы Ваши и нашего московского святителя. Но, вдумываясь в положение Васи, нахожу его небезопасным и тяжелым. Сегодня, перед тем как хотел писать к Васе, прочел случайно в церковной истории, как Григорий Двоеслов рассказывает, что у одного пленника свалились цепи в ту минуту, как за него в отдалении вынимали части в литургию.

Потому, припадая к стопам Вашим, прошу Вас, милостивый батюшка, помолиться за Васю и вынуть за него часть[167]. Ему очень трудно и тяжело и от положения своего, и от характера, и, может быть, от наших ошибок в воспитании. До сих пор еще писем от него не получали.

От всей души благодарю Вас за благосклонное напоминание Ваше о моем намерении написать продолжение моей первой статьи[168]. Это занятие точно было бы для меня и полезно, и утешительно, и, по Вашему святому благословению, я думаю начать на этих днях. Что же касается до шахматной игры, то я ею теперь не так много занимаюсь, как прежде. Что же касается до Ваших мне советов, то я не только знаю, но и несомненно чувствую, как они от истинно христианской любви и от доброго желания происходят. Потому я могу отвечать на них только словом: «Благодарю!»

Поручая себя Вашим святым молитвам и испрашивая Вашего святого благословения, с уважением и преданностию остаюсь Ваш покорный слуга и духовный сын И. Киреевский.

9 марта 1853 года

Сердечно любимый и беспредельно уважаемый батюшка!

На этой первой неделе поста мы начали говеть. Потому особенно испрашиваю Ваших святых молитв и святого благословения, преклоняясь к стопам Вашим и прося у Господа Вашими молитвами мне прощение грехов моих (и чтобы Господь даровал мне разум сердечно познать всю глубину моей греховности и всю Божественность той благодати, которой я желаю и готовлюсь сообщиться).

При этом не неуместным считаю просить Вас еще и о том, чтобы Вы Вашими святыми молитвами и советами устроили и земное неустройство наше, которое теперь особенно заключается в том неразумном настроении Александры Петровны, которое доходит почти до крайности и не только ее делает совершенно несчастною, но и Наталью Петровну огорчает почти до болезни. Подробно об этом Вам, вероятно, пишет теперь Наталья Петровна; я же говорю только для того, что думаю, судя по некоторым опытам, что когда горе напишется к Вам, то Господь тотчас же облегчит его.

С беспредельным почтением и преданностию имею честь быть Вашим покорным слугой и духовным сыном И. Киреевский.

26 марта 1853 года

Искренно любимый и уважаемый батюшка!

Благодарю Вас от всего сердца за поздравление меня в день моего рождения и за добрые желания и за святое благословение на наступающий год жизни. Благодарю Вас также и за то, что Вы не особым письмом писали мне это и, следовательно, доставили мне сердечное утешение Вашим милостивым приветствием без смешения с мыслию, что оно было причиною еще лишнего беспокойства и труда для Вас. Если я не пишу к Вам письма так часто, как бы хотел, то причина этому именно этот страх доставить Вам излишний труд и утомление. И без того я доставляю Вам, может быть, больше других беспокойства моими письмами, потому что они почти всегда пишутся по какой-нибудь сердечно болезненной причине и, следовательно, доставляют болезнь и Вашему сочувствующему сердцу. Так, даже и теперь, вместе с выражением благодарности к Вам, я пишу и для того, чтобы просить помощи Ваших святых молитв от крайне мучительного душевного состояния, в котором я нахожусь. Причина этого, может быть, и не важная; другой назвал бы ее совсем ничтожною, но для меня она невыразимо, почти непреодолимо тяжелая. Дело заключается в домашних неустройствах, которые я обязан устроить и не могу и должен поступить так, что самые меры, принимаемые мною к устроению порядка, должны, как кажется, произвести еще больший беспорядок. Наш кучер, довольно нерадивый, ленивый и грубый, сломавши вчера карету, отвечал Наталье Петровне грубо, когда она делала ему выговор, и она обещала ему послать наказать его. Нынче этого сделать было нельзя, но завтра должно будет. Между тем это наказание не довольно сильно, чтоб устрашить его, но довольно унизительно, чтобы еще больше раздражить его. Следовательно, вместо водворения порядка я боюсь, чтобы оно не произвело еще большего беспорядка. А между тем обойтись без наказания (и как бы позволить тем грубить Наталье Петровне) невозможно. Потому я чувствую себя как бы совершенно раздавленным этим положением и рад бы был лучше сам вытерпеть самое строгое наказание, только бы не быть в таком мучительном и фальшивом состоянии. Помогите мне Вашими святыми молитвами.

С беспредельным уважением и любовию преданный Вам Ваш духовный сын и покорный слуга И. Киреевский.

Страстная неделя 1853 года

Сердечно любимый и уважаемый батюшка!