Игорь Анцышкин - 200 знаменитых отравлений Страница 46

Судьба оставшихся в живых Глинских была не менее печальна. В 1547 году один за другим несколько пожаров опустошили Москву, приведя разоренных и оплакивающих сгоревших посажан – жителей посада – в неистовство. Москвичи обвинили во всех своих бедах родственников царя – князей Глинских. Ударив в набат, народ кричал, что Анна Глинская, бабка царя, вынимала сердца человеческие да клала в воду, да тою водою, ездя по Москве, кропила дома, оттого Москва и выгорела! Смерть литовской поджигательнице! Народную версию поддержала боярская Дума, которая завидовала литовским выскочкам. Утром 26 июня москвичи двинулись на Кремль. Переговоры с духовником царя и боярами ни к чему не привели, и, ворвавшись в Успенский собор, толпа выволокла дядю царя (его воспитателя – «уя») Юрия Глинского, убила его и стала грабить дома Глинских и их слуг. 29 июня 1547 года посажане направились в Воробьево, требуя от царя выдачи его дяди, Михаила Глинского, и бабки. Царь посулил посажанам удалить Глинских от власти, и на этом влияние родственного царю рода закончилось.

ИВАН ГРОЗНЫЙ – ОТРАВИТЕЛЬ

Правление царя Ивана Васильевича Грозного было нелегким, полным крутых поворотов, вознесений и падений фаворитов, а также изощренных пыток, до которых царствующая особа была склонна. У народа московского от нововведений иногда волосы дыбом становились, а когда появилась опричнина, то многие из Москвы выехали от греха подале. Окружали царя люди темные, советчики хитромудрые, но заканчивали они, как правило одинаково – у Малюты Скуратова. Юный царь рано почувствовал вкус крови. Первых бояр он казнил уже в 1543 году, а в свои 13 лет разделался с навязанными ему после смерти матери опекунами – князьями Шуйскими.

Одним из ближайших советников молодого царя был Алексей Федорович Адашев. Был, пока Иван IV не заматерел силушкой при взятии Казани и Астрахани. Советы Адашева разгромить и третье татарское ханство в Крыму царь отклонил, а весьма умного советчика отправил на войну в Ливонию, которая Грозному была нужнее, чем степной Крым.

Однако перед отправкой на Ливонский фронт Адашева и еще одного бывшего советчика Сильвестра обвинили в отравлении первой жены царя, царицы Анастасии Захарьиной-Кошкиной. Обвиненные в преступлении просили у Грозного милости – дать им очную ставку с обвинителями, но так как тайным обвинителем был сам царь, в милости им было отказано. Собрался собор из бояр и духовенства, который рассмотрел дело советников-отравителей и засудил их. Сильвестра отправили в церковную тюрьму в Кирилло-Белозерский монастырь, а Адашева – на войну.

С мая 1560 года Адашев служил воеводой в Ливонии, помогал князю Курбскому, еще одному неудачливому советчику. Удачное воеводство Адашева совсем не понравилось Ивану Грозному, его взяли под стражу и привезли в недавно захваченный Дерпт. Там в 1561 году, внезапно заболев и промучавшись два месяца горячкой, вчерашний советник и любимец подозрительно быстро скончался, несмотря на заверения лекарей об отсутствии опасности для здоровья больного. Вскоре казнили и его брата. По делу «отравителя» Адашева в Москве была казнена некая вдова, полька Мария-Магдалена (вероятнее всего, это псевдоним) с пятью своими детьми, обвиненная в связи с Адашевым и чародействе. На родственников Адашева и бояр, имевших с ним отношения, была наложена опала.

В отравлении любимой жены Анастасии царь обвинил князя Курбского и других бояр. В ноябре 1559 года он увез ее больную из Можайска, и тогда у царя возникла стычка с советниками. Вовремя уклониться от советов сумел один князь, остальные отправились на плаху. Грозный писал Курбскому: «За что с женою вы меня разлучили?..

Если бы не отняли юницы моей… Кровавых жертв и не было бы. Только бы на меня с попом не стали, то ничего бы и не было, все учинилось от вашего самовластия». Вводя опричнину, Иван IV среди других обвинений еще раз подтвердил обвинение боярам в отравлении Анастасии, в том, что замышляли они убийство детей его. По делу об отравлении Анастасии, которое длилось долгие годы и служило царю постоянным мотивом для упреков боярам, пострадал и престарелый князь Воротынский, реабилитированный после ссылки и желавший только одного – дожить спокойно. Но это ему не удалось. Старик был подвергнут пыткам по доносу своего слуги, обвинившего его в чародействе и злых умыслах против царской семьи. После конфискации имущества «злодея», замученного пытками старика повезли в заключение на Белое озеро, где он уже сидел до того, но по дороге ему повезло – князь скончался.

Возможно, из-за постоянных разговоров об отравлении яд стал одним из любимых средств расправы у царя. Но вообще-то грозный царь свои недостатки и преступления любил сваливать на других. Вот, например, что он писал в 1550 году польскому королю Сигизмунду-Августу: «Мы к тебе не раз писали о лихих делах от жидов, как они наших людей от христианства отвадили, отравные зелья к нам привозили и пакости многие нашим людям делали». Неизвестно, что за «отравные зелья» привозили еврейские купцы, вероятнее всего, какие-нибудь экзотические лекарства. Подтверждением тому может служить факт, что еще при жизни польского короля Сигизмунда Старого «евреи брестские были выгнаны из Москвы, и товары их сожжены за то, что они привозили продавать мумею». Зато Иоанн купил у аугсбургских купцов жезл из рога единорога, который был при нем на трапезах. А также царь имел посох, тоже сделанный из рога единорога. А нужны они были ему для постоянного контроля, так как считалось, что рог единорога безошибочно реагирует на яды в еде и питье.

Очень быстро и подозрительно умерли вторая и третья жены царя. В 1569 году без болезни скончалась Мария Темрюковна, которая опостылела Ивану Грозному своими бесконечными ссорами. В октябре 1571 года, выбрав лучшую из 2000 представленных девиц, женился он на Марфе Собакиной, дочери новгородского купца, которая через три недели тихо отошла в мир иной. В ее смерти Иван опять обвинил бояр, что отравили Марфу еще невестой, до венца. Гнев царя пал на родственников предыдущей царицы, Марии. Был посажен на кол ее брат Михаил Темрюкович, бывший любимец царя, умерщвлен был и другой любимец, Григорий Грязной, вместе с несколькими именитыми лицами. Также без всяких болезней упокоилась и пятая жена, Анна Васильчикова, сумевшая продержаться год возле царственного супруга.

Плохо кончил и ближайший родственник царя, имевший право на престол, последний удельный князь Владимир Андреевич Старицкий. Иван Грозный использовал его для провокации: он, притворившись больным, узнал, кто из приближенных чем дышит. После этого он отобрал у Старицкого удел и держал его под строгим надзором. Постоянными притеснениями довел княгиню Евфросинью до пострижения в монастырь. А в январе 1569 года князь и все его семейство были убиты. Имеются сведения иностранцев о гибели князя, его жены и двух сыновей. Свидетельства разнятся: кто из послов доносил, что Старицких зарезали, кто – что головы отрубили, но большинство мемуаристов были уверены, что отравили. Царь, вызвав к себе в Александрову слободу последнего удельного князя Владимира Старицкого с женой и детьми, предложил им чашу с ядом. «Слыхал я, хотели вы меня отравить, а теперь вот сами пейте», – и гости царя молча выпили. Потенциальный соперник был ликвидирован.