Александр Абрамов - Мужество в наследство Страница 46

Как и многие, Пологов в ночь с 4 на 5 июля почти не сомкнул глаз. В два часа он с Варчуком вышел из землянки. В небе мерцали звезды. Невероятная тишина висела над полем. Трудно было представить, что на сотни километров вокруг замерло в ожидании сигнала колоссальное скопление войск и техники.

Упреждая артподготовку гитлеровцев, командование фронтом отдало приказ: в 2 часа 30 минут открыть огонь по противнику из шестисот орудий и гвардейских минометов — «катюш». Вздрогнула земля. Над полями и перелесками прокатился тяжелый грохот и слился в сплошной клокочущий гул. Сражение началось.

Над Курской дугой

Более четырех часов, прислушиваясь к отдаленной канонаде, летчики ждали в готовности номер один. По сигнальной ракете Пологов повел эскадрилью истребителей на сопровождение «илов».

Не успели штурмовики пробиться сквозь свирепый огонь зениток и выйти на цель, как наземная станция наведения передала:

— «Маленькие», внимание! Я — Коршун-пять. Справа, выше вас, «фоккеры»! «Горбатые»,[8] будьте внимательны!

Но истребители уже шли навстречу противнику. Как и было предусмотрено Варчуком, атаки «ильюшиных» прикрывал Пологов с ведомым, а другая группа завязывала бой с «фокке-вульфами». Пока штурмовики «обрабатывали» наступающих «тигров» и «пантер», пологовский напарник и два «ила», получив повреждения, повернули на восток.

Оставшись один, Павел тревожился не за себя, а за своих подопечных. Он хорошо знал, как яростно фашистские истребители набрасывались на «ильюшиных». Именно от них гитлеровцы несли тяжелые потери. За это немцы прозвали «илов» — «шварце тод» — «черная смерть». Но была и другая причина ярости вражеских летчиков: за каждый сбитый советский штурмовик им назначалась награда в две тысячи марок.

От взрывов бомб, снарядов и мин, от грохота орудий и танков стонала земля. За сплошными клубами дыма невозможно было разобрать, что делается внизу.

Снова раздался треск в наушниках, и тот же беспокойный голос распорядился:

— «Горбатые»! Я — Коршун-пять. Кончай работу!

Пологов находился сзади и выше штурмовиков. Он увидел, что они, набирая скорость, уклоняются в сторону от нужного курса и наверняка проскочат свой аэродром.

— «Горбатые»! Я — Береза, — подключился в эфир штурман. — Берите левый пеленг двенадцать градусов.

Штурмовики неслись в прежнем направлении. Павлу стало ясно, что радиосвязь нарушена. До предела нажав газ и обогнав «илы», он зашел сбоку головного самолета и качнул машину с крыла на крыло: «Следуйте за мной». Вероятно, «ильюшины» тут же разобрались в своей ошибке. Они развернулись и пошли точно в сторону своей базы.

Пологову не удалось долететь до полка: недостаток горючего заставил его сесть на ближайшем аэродроме. Он заправил «як», предупредил по рации Варчука о причине задержки и вылетел к своим. На аэродроме его встретил Сорокин и сообщил, что все возвратились без потерь. Выяснилось, что у ведущего «ила» отказало радио и он временно потерял ориентировку.

Сложность заключалась и в том, что над равнинной местностью, не имеющей заметных ориентиров, выдерживать заданный курс очень трудно: не существовало никакого средства против активного влияния на компас Курской магнитной аномалии. Естественно, в этих условиях работа флаг-штурмана полка приобретала исключительно важное значение.

На вторые сутки после начала битвы неприятельским танкам удалось прорвать линию обороны наших войск. Основные удары нацеливались на Обоянь и Прохоровку. В этой напряженной обстановке советские истребители работали, точно конвейер: едва пополнят бензобаки и боекомплект — сразу в воздух.

Северо-восточнее Белгорода, у Прохоровки, произошло одно из крупнейших танковых сражений: около полутора тысяч бронированных машин сошлись на узком участке фронта. Казалось, что сражаются уже не люди, а раскаленный металл.

Наступление противника захлебывалось.

…Утром Варчук сообщил Пологову:

— Звонили из отдела кадров корпуса. Обязали выполнить полученную три дня назад шифровку: отправить тебя в распоряжение штаба 16-й армии. Что будем делать?

Пологова отзывали в другую воздушную армию на повышение. Сначала, узнав об этом, Варчук посоветовался с комдивом и решил день-два повременить. Пока судили да рядили, началась Орловско-Курская битва.

Надеясь, что в горячке боев все потихоньку утрясется, Павел успокоился: ему не хотелось расставаться с Варчуком, с однополчанами. Он крепко сроднился с ними. И вот — опять.

В этот день Пологов сделал только один вылет. Его встретил хмурый механик:

— Вас ждет майор из корпуса.

Павел прошел на КП и начал было докладывать, но Варчук безнадежно махнул рукой:

— Знакомьтесь, товарищи!

Рядом с командиром полка стоял румяный, гладко выбритый офицер. Обмундирование на нем было ловко пригнано, новенькая портупея поскрипывала, хромовые сапоги блестели, как зеркало.

Он сунул штурману сложенный вчетверо лист бумаги и попросил расписаться.

В шифровке Пологову приказывалось немедленно явиться в штаб корпуса. На документе уже стояла виза Варчука.

…В тренировочной спарке Як-7б Павел занял место в кабине пилота, а Сорокин сел сзади. Маршрут проложили прямой — с юга на север: штаб 16-й воздушной армии дислоцировался недалеко от Курска. Отсюда Сорокин увез однополчанам последний привет от бывшего флаг-штурмана. Получив назначение на должность командира 163-го истребительного авиационного полка, Пологов в первую очередь познакомился с боевой обстановкой.

На севере Курского выступа авиация прикрывала наземные войска 13-й армии. Обозначились основные ударные «клинья» противника — на Ольховку и Поныри. Взаимодействие с наземными соединениями организовали так: на поле боя находились представители авиационных частей, координировавшие по рациям действия истребителей.

Каково же было огорчение Пологова, когда на месте базирования своего нового полка он застал лишь штаб во главе с майором Сушко. Летный состав и технический персонал оказались разбросанными по соседним подразделениям 273-й авиационной дивизии.

8 июля на аэродроме Колпны Пологов собрал всех летчиков и принял полк. Выяснилось, что в его распоряжении осталось всего восемь самолетов Як-3 и Як-7б. Ожидали поступления новых Як-9.

Вместе с замполитом полка Житным и полковым инженером Пологов долго беседовал с группой техников. Требовалось до получения новых машин изыскать возможность своими силами увеличить самолетный парк. Техники и механики обещали за сутки отремонтировать и ввести в строй два самолета.