Григорий Зинченко - Побег из Бухенвальда Страница 47

Отец ответил: «Обогрею, накормлю, переночуешь, а утром сам скажешь, что мне делать». Бедный дядя Коля!

Лишился семьи и искал добрых людей, которые бы спрятали его. Конечно, отец был его другом, но рисковал он и своей семьей, укрывая от немцев. В народе говорят:

«Что посеешь — то и пожнешь». А может, Бог воздаст мне добром за добро, которое сделал мой отец? Ведь отца могли вместе расстрелять, только кто-нибудь заяви немцам. Жестокие немцы. Но что с моим хозяином, он тоже немец, но все же накормил и обогрел меня. Мысли возвратились к вещему сну, в который я так верил. Я прошел все преграды… Дрезденскую тюрьму, концлагерь Бухенвальд, потом побег и жизнь в лесу. Самая удивительная история — это история с ножом. Теперь я знаю, что Бог есть. Если Бог воздал добром за доброту моего отца, тогда мой девиз будет с сегодняшнего дня: — «Живи для людей». Но как жить для людей? Проснулся я от стука в дверь. Это был работник-француз, который позвал меня к завтраку. Быстро оделся и спустился вниз на кухню. Хозяин дома повел меня проверить вес. Стал на весы — сорок один с половиной килограммов, при моем росте один метр шестьдесят восемь сантиметров. Хозяин, видно, не поверил своим глазам, сказал мне отойти, а сам стал проверять весы. Поставил гирю в пять килограмм — весы показали точный вес. Еще раз проверил мой вес, покачал головой и записал в блокнот. На завтрак подали кофе, хлеб и масло. После завтрака пошли на конюшню, где было десять лошадей и пять коров. Я переоделся в рабочую одежду и хозяин указал мне на тачку, которая стояла в углу. Работник-француз начал накидывать в тачку, а я должен вывозить ее. Еще работая кочегаром на заводе, я хорошо владел тачкой, а тут не смог справиться, хотя она была наполнена до половины.

Попытался везти ее, но меня стало водить то влево, то вправо. Не удержавшись, повалился вместе с тачкой набок. Хозяин, наблюдавший за мной, быстро подбежал ко мне. Я прикрыл голову руками, ожидая побоев. Сейчас посчитает ногой мои ребра, хотя бы не поломал, а удары заживут, потом, как говорится, дай Бог ноги. Но случилось то, чего я совершенно не ожидал — хозяин и работник подняли меня под руки и поставили на ноги. Хозяин приказал работнику, чтоб он постелил солому во дворе и уложил меня отдыхать.

Так проходили дни. Каждый день я кушал за столом со всеми, а когда все уходили работать, я шел отдыхать на свою соломенную постель. Со стороны можно было подумать, что дворняжка греется на солнце. Каждый раз, когда хозяин взвешивал меня, я слышал радостное восклицание: «Гут». Я прибавлял ежедневно по полкилограмма в весе. Я выходил за ворота — на домах висели все те же белые флаги. Весна была в разгаре и все возрождалось к жизни вместе со мной. Я радовался, что могу видеть всю эту красоту — аккуратные домики, с аккуратными клумбами, ухоженными садами. Но все это было такое чужое, непонятное, что тоска сжимала мою грудь.

Хотелось домой, на Украину, увидеть белые мазанки, которые утопают в вишневых садах, увидеть родные лица. Доведется ли? На одиннадцатый день, после завтрака, хозяин сказал:

— Хорошо все оденьтесь, сегодня войдут американские войска.

Мы все оделись и вышли на улицу. Боя никакого не было, а проехало очень много американских танков, которые заполнили все улицы. На танках сидели американские солдаты и местные жители махали им в знак приветствия. Тяжелые машины везли снаряды и орудия.

Было очень похоже на военный парад, только там едут все в касках, а здесь как на прогулке, у всех головы открыты. К вечеру весь этот «парад» проехал, и мы пошли ужинать. Стол был праздничный, а для меня вдвойне, хозяин разрешил мне самому наливать в тарелку и кушать, сколько я захочу. Но хотя я и стал больше кушать, все же мне не хватало этого и однажды я поймался на воровстве. После завтрака коровам выносили вареную картошку, которая остывала больше часа. Я приметил это и повадился ходить в коровник подкрепляться. Сяду возле таза чищу картошку и ем. Как-то хозяин вошел во время моего обеда, стал сзади и наблюдает. Хорошо наевшись, поднялся и увидел, что хозяин стоит, вытаращив на меня глаза. От стыда я чуть сквозь землю не провалился. Хозяин спросил:

— Ты что, голодный?

— Да, я ведь не завтракал, а только кофе попил.

Он запретил мне кушать в коровнике. Повел на кухню и сказал хозяйке, что всякий раз, когда я появлюсь на кухне, значит, я голодный и меня надо покормить. Может, я злоупотреблял добротой хозяина, но через каждые два часа я появлялся на кухне и каждый раз получал порцию от хозяйки. Почувствовал себя окрепшим, захотелось отблагодарить хозяина и решил сделать уборку в сараях.

Девятое мая

Утро. Хозяин и хозяйка празднично одеты. Обе девушки, дочери хозяина, вышли в нарядных платьях, с красиво уложенными волосами. Только сейчас я обратил внимание, что это были очень милые особы. Во время завтрака хозяин с торжественным видом объявил.

— Сегодня закончилась война с Россией.

От радости я подпрыгнул за столом и спросил:

— Какое сегодня число?

— Девятое мая.

— Девятое мая, а сколько дней я прожил у вас?

Хозяин заглянул в блокнот и ответил.

— Девятнадцать дней. За девятнадцать дней ты набрал десять с половиной килограммов.

Я стал подсчитывать в уме, сколько же я прожил в лесу — вышло сорок шесть дней. Сорок шесть дней, а когда я жил в лесу, мне казалось, что прошло не меньше трех месяцев. Какие это были дни! Я как бы про себя проговорил.

— Сорок шесть дней.

— Что ты сказал? — спросил хозяин.

— Сорок шесть, — ответил я по-немецки.

— Это ты сорок шесть дней жил в лесу?

— А откуда вы знаете, что я жил в лесу?

— Я все знаю, на второй день я обнаружил твое белье на дереве. Принеси его сюда.

Теперь я понял, что он все знает обо мне, но я уже не боялся его, да и война окончилась. Я принес рубашку и подал хозяину.

— А теперь расскажи нам, откуда ты?

Я стал рассказывать ту же неправду, что говорил раньше, но хозяин меня остановил. Он развернул рубашку и держит ее, как будто получил в награду.

— Элла, — обратился он к младшей дочери, — прочитай надпись на рубашке.

Элла подошла к хозяину, внимательно присмотрелась и говорит:

— Бухенвальд.

— Это твоя рубашка, — спросил хозяин, — или ты ее украл?

— Моя.

— Тогда расскажи, откуда она у тебя взялась и не бойся, никто тебя здесь не тронет.

И тут я им открылся.

— Моя фамилия Зинченко, зовут действительно Гриша. И я стал рассказывать подробно о своей жизни, начиная с того момента, когда меня забрали на работу в Германию. Мой первый побег. Все пришли в ужас, услышав о тех мучениях и пытках, которые применяют к людям в Дрезденской тюрьме, от рассказа о подземном театре, где люди наслаждались человеческими мучениями. Тут меня хозяин немного прервал и добавил, что он слыхал о таких театрах. Там обучают жестокости молодых офицеров — заставляют привыкать к виду крови и мучениям людей. Я продолжил свою историю о Бухенвальде и как я спасся от крематория. Когда я закончил свой рассказ, хозяин рассказал, что произошло с Бухенвальдом.