Петер Энглунд - Первая мировая война в 211 эпизодах Страница 47

В тот же день совершенно измотанная Флоренс Фармборо записывает в своем дневнике:

В семь часов утра я вскочила с постели. Мое дежурство начиналось в половине восьмого, и я спустилась по лестнице с тяжелой головой; с каждым шагом мне казалось, что ноги у меня вот-вот подкосятся. Екатерина, которую я должна была сменить, сидела бледная, усталая от бессонной ночи; она ждала меня возле комнаты для перевязки пациентов и попыхивала сигаретой. “Слава богу, — горько проронила она, — теперь я могу пойти спать”. И выбросила окурок. Раненых не было, заняться ей было нечем, и я хорошо понимала, как долго тянулось ее ожидание.

♦

В тот же день Лаура де Турчинович едет в дрожках туда, где у семьи раньше была летняя вилла. Она испытывает чувство облегчения. Германские власти наконец удовлетворили ее прошение об отъезде из Польши и о возвращении в США. Она пишет:

Мы ехали по небольшой тропинке из Сувалок. Меня удивляло, почему мы не отправились через Августовский лес, но потом я поняла, в чем дело. В лесу было ужасно: кругом могилы, сплошные могилы. Я попросила человека объехать лес стороной. Разоренный город выглядел не намного лучше: дома стояли без крыш, без окон, даже без дверей; ни взрослых, ни детей, ни животных! Все исчезли! И вот я совершила поездку к старому дому, нашему дворцу, чтобы проститься с ним! Я не была здесь несколько месяцев и теперь сожалела о том, что увидела его запустение.

Пятница, 10 сентября 1915 года

Эльфрида Кур посещает военное кладбище под Шнайдемюлем

Сразу за городом располагается военное кладбище. Оно сильно расширилось за последние полгода. Путь к нему пролегает через темный сосновый лес, сквозь красиво украшенные ворота. Сегодня Эльфрида со своим школьным товарищем решили посетить кладбище. В руке у девочки букет роз.

Они видят пустую свежевырытую могилу. Рядом лежат шесть лопат. Эльфрида опускает туда букет и говорит своему товарищу: “Когда здесь похоронят солдата, он будет покоиться на моих розах”. В этот миг в воротах кладбища появляется немногочисленная похоронная процессия: впереди идут солдаты с винтовками, за ними полковой священник, следом едет катафалк с простым черным гробом. Шествие замыкает маленькая группка людей, несущих большой погребальный венок. Все останавливаются у пустой могилы. Солдаты строятся.

Гроб переносят с катафалка к краю могилы. Звучит команда: “Внимание! Смирно!” Солдаты застывают на месте. Гроб медленно опускают в могилу. Священник читает молитву, солдаты обнажают головы. Новая команда: “Заряжай! Готовься! Пли!” Солдаты трижды стреляют над гробом. Затем к могиле подходят шестеро, берут в руки лопаты и бросают землю на крышку гроба. Слышится глухой, полый звук.

Эльфрида пытается представить себе, как человек во гробе медленно исчезает под слоями земли: “Вот и лицо исчезло… и грудь, и живот”.

А потом они спрашивают кладбищенского сторожа, кого это хоронили сегодня. “Летчика в чине унтер-офицера, — ответил тот. — Наверное, несчастный случай. Нельзя сказать точно. Иногда они слишком много пьют”.

Воскресенье, 12 сентября 1915 года

Лаура де Турчинович едет из Сувалок в Берлин

Утро выдалось холодное, пасмурное и туманное. Когда повозка с Лаурой и детьми трогается, женщина оборачивается и бросает последний взгляд назад. Но взгляд ее прикован не к дому, а к тому пианино, которое немецкие солдаты вынесли как-то во время очередной пирушки, в начале лета, на двор, да так и оставили там. Когда-то роскошный, инструмент теперь отсырел от дождя, выцвел под палящими лучами солнца и покосился, едва держась на сломанной ножке.

Лаура до странности спокойна, покидая свой большой дом. Дом опустошен, и точно так же все чувства исчезли из ее души. То, что раньше служило ей домом, теперь стало лишь местом страданий.

До последней минуты она боялась, что что-нибудь случится, что кто-то придет и помешает им уехать. Вокзал забит немецкими солдатами, они поедут на том же поезде, что и она. Лаура с детьми уже на перроне. Белая собачка Даш тоже с ними. Лаура де Турчинович представляется капитану, который будет сопровождать их в пути. Она устала, за спиной бессонная ночь. Но капитан и его люди выглядят еще более усталыми. Последние шесть недель их непрестанно перебрасывают с места на место. Немецкий офицер просто с ног валится от усталости и едва понимает, что происходит.

Лаура сторожит свои вещи. Следит, чтобы на поезд погрузили все три баула. Потом быстро прощается с кухаркой. Лаура дает ей денег и рассказывает, где припрятана бутылка с эфирным маслом, оно потребуется для Даша, если будет не хватать еды: маленькую собачку нельзя взять с собой, и она словно понимает это, беспокойно ерзает.

И вот поезд отправляется.

Лаура видит, как кухарка исчезает из виду. Видит, как друг семьи на прощание машет им шляпой. Видит, как расстилается перед ней плоская, пустынная осенняя равнина. Видит руины. Видит военнопленных за работой. Она ощущает облегчение и в то же время беспокойство. Они покидают место, ставшее для них тюрьмой, и вместе с тем едут к врагу. В Восточную Пруссию. В Германию.

Маргграбова. Они пересаживаются на другой поезд и проходят паспортный контроль. На вокзале полно народу. Много хорошо одетых дам и молодых женщин, которые ждут транспорт с ранеными солдатами. Лаура не находит места для себя и своих детей, и они садятся прямо на пол в уголке и ждут. Время идет. Дети устали и капризничают. Окружающие с любопытством смотрят на них. Дети расходятся все больше, хнычут, жалуются. Забывшись, Лаура шикает на них по-английски.

Реакция со стороны окружающих незамедлительна. “Англичанка!” — кричат женщины. Лаура пытается объяснить: “Нет, американка!” Но никто ее не слушает. Ее окружает враждебная толпа, большинство в ней — женщины, ее осыпают ругательствами, швыряют в нее разные вещи. Лаура забивается в угол, пряча троих испуганных детей под своими юбками. Но вот через толпу к ним пробился сопровождавший их офицер и вызволил их. Они забираются в свой поезд. Лаура стирает плевки со своей одежды.

Инстербург. Стало совсем холодно, они снова пересаживаются на другой поезд. Дети “измотаны, хотят пить и есть”. Несмотря на то что у них был билет первого класса, им вскоре пришлось покинуть свое купе. Всю ночь они ехали через темную, чужую территорию.

Берлин. Шесть часов утра.

Через три дня Лаура де Турчинович вместе с тремя детьми пересекла границу Голландии. У Бентхайма они сами и то, что осталось от их багажа, подверглись тщательному досмотру. Чиновница-немка заставила их раздеться догола и исследовала их одежду и обувь, а Лауре долго расчесывали волосы (с целью обнаружить какое-нибудь тайное послание, написанное на ее голове). Помимо одежды и обуви, которая была на них, ей разрешили оставить свидетельства о рождении детей, три фотографии и молитвенник. Вот и все. Им позволено ехать дальше. Когда поезд оказывается в Голландии, ее буквально начинает колотить.