Виктор Фрадкин - Дело Кольцова Страница 47

Вторую группу «врагов народа» следователи ищут среди сотрудников ЖУРГАЗа.

ЖУРГАЗ — Журнально-газетное объединение, созданное и возглавляемое Кольцовым, — это, по сути дела, большой газетно-журнальный и издательский комбинат, прообраз нынешних «медиахолдингов». Когда и как он возник? Совсем не так, как возникали другие издательства, то есть по решению государственных, партийных или профсоюзных органов с соответствующим обеспечением помещениями, финансами, кадрами. Все эти необходимые условия для нормального функционирования объединения, для выхода в свет газет, журналов, книг — заменились, по сути дела, неистощимой инициативой, энергией и организационным даром Кольцова. Началось все с созданного Кольцовым еженедельного, иллюстрированного журнала «Огонек» (о чем уже упоминалось). Как из маленького желудя вырастает развесистый дуб, так из скромного «Огонька» месяц за месяцем, год за годом стало вырастать обширное, многоплановое издательство. Появились журналы «За рулем», «Советское фото», «За рубежом», «Изобретатель», «Женский журнал», «Чудак», «Советское искусство», «Театр и драматургия», «Литературная газета», «Архитектурная газета», а также еще несколько газет, в том числе на французском, немецком и английском языках. Помимо периодических изданий ЖУРГАЗ выпускает в свет отдельные тематические издания, такие, как: о Первой конной армии, о советских субтропиках, совершенно уникальную книгу «Губерт в стране чудес», серию биографий «Жизнь замечательных людей», выходящую и популярную до сих пор, серию переводных романов «История молодого человека 19-го века», полное собрание сочинений А. П. Чехова (впервые при советской власти — оно вызвало крайнее неудовольствие руководителей, существовавших тогда писательских организаций, считавших Чехова, как это ни странно, ненужным для советского читателя). Особо надо выделить издание в ЖУРГАЗе многотомного «Литературного наследства», знакомившего читателя с дотоле не изданными и совершенно неизвестными произведениями многих выдающихся писателей и поэтов. Бессменным редактором этого издания был известный литературовед Илья Зильберштейн. Нельзя не упомянуть и замечательный «День мира» — книгу, вышедшую в ЖУРГАЗе по замыслу М. Горького и представляющую собой в своем роде моментальный снимок жизни планеты в течение одного, произвольно выбранного самого обыкновенного дня. В предисловии к этой удивительной книге мы читаем:

«В полночь, как всегда, куранты Спасской кремлевской башни играли „Интернационал“. Мощные радиопередатчики разносили его невидимо звучащими волнами. Двумя часами позже лондонская станция передала бой часов Вестминстерского аббатства и гимн „Боже, храни короля“.

На мысе Оловянном, в полярной пустыне, Эрнст Кренкель надел наушники и включил коротковолновый приемник. Из города Франкфурта кто-то бесстрастным голосом сообщал, что сегодня в аптеке внезапно скончалась неизвестная молодая женщина, блондинка, в черной соломенной шляпе, с исправными зубами, на ней полосатая юбка и лиловые рейтузы. В этот же день во Франкфурте пропал музыкант небольшого роста, также со вполне исправными зубами; отличительные приметы: чрезвычайно небольшие ноги и перстень со знаком свастики. Из Кенигсберга слышался непрерывный барабанный бой, вызывая недоумение: музыкальная минута или последние восточно-прусские новости? Даже на мысе Оловянном было слышно, как марширует фашистская Германия… Кренкель вышел, чтобы расчистить свежий снег в проруби рутштока, смерить силу ветра. Сквозь лай собак что-то неторопливо шуршало. Может быть, чух медведя.

Планета частью еще спала, частью уже бурлила дневной суетой, завтракала, работала, смеялась, хоронила мертвецов, убирала жатву, купалась, читала газеты, нюхала цветы.

От вашингтонской платформы тронулся экстренный поезд: президент Рузвельт выехал в предвыборный агитационный тур.

В Риме поутру вспыхнул громадный пожар на кинофабрике Чинес. В польском местечке Дзвежне группа членов фашистской „народной партии“ ворвалась в помещение избирательной комиссии и уничтожила урны и списки избирателей. Японский генерал Доихара вылетел из Калгана, где он руководил совещанием „о мерах для поддержания спокойствия и порядка в Чахаре и Суйюани“. В Париже делегаты Унитарной и Всеобщей конфедераций труда готовились к совместному заседанию, которое состоялось в тот же день и с пламенным воодушевлением закрепило вновь обретенное единство французского профессионального движения.

Писатель Михаил Михайлович Пришвин в городе Загорске прочистил ружье, выбил разбитые пистоны из пустых патронов, переснарядил их и собрался на утиную охоту. Прибывший в Германию для „охоты на оленей“ венгерский премьер-министр Гембеш вел с Герингом переговоры об охоте несколько иного рода и готовился к беседе с Гитлером. В Токио премьер-министр, министр иностранных дел, военный и морской министры совещались о принципах „новой японской политики в Китае“. В этот же самый час жена машиниста архангельской лесной биржи Сазонова с воплями и стонами родила четверню. Трех девочек и одного мальчика. Одновременно в Гослитиздат, в Москве, принесли из типографии свежеотпечатанный том сочинений Томаса Манна.

В календарях всех частей света на листке этого дня было обозначено: „27 сентября 1935 года, пятница“. Календари советского изготовления добавляли: „Третий день шестидневки“.

Ничего особого и замечательного не было в этом во всех отношениях будничном дне. Но несколько сотен, а может быть, даже целая тысяча людей, взглянув на календарную дату, улыбались про себя; выйдя на улицу, на палубу парохода, садясь к письменному столу, придвинувшись к астрономической трубе, переступая порог биржи, церкви, лаборатории, театрального зала, они шире раскрывали глаза, рассматривали все вокруг себя взглядом более острым и пытливым, чем обычно. Разглядывали и примечали. Схватывали, чтобы сохранить в памяти, на бумаге, в снимке, в документе.

Двадцать седьмого сентября на круглосуточной журналистской, литературной, писательской вахте был записан, зарисован, зафиксирован методами репортажа и художественного наблюдения будничный день земного шара. Мир был застигнут врасплох, подсмотрен исподтишка, как мощный зверь, идущий по ночам привычной тропой к водопою…

Москва, 28 сентября 1935 г.»

И есть продолжение:

«…Вчера, 27 сентября, в годовщину нашего „Дня мира“ мы в Аликанте встречали первый советский пароход „Нева“, с продовольствием для женщин и детей Испании от советских женщин.

Книга задержалась. Устарела ли она, ее материал, ее документы? Нисколько. И через пять, и через двадцать лет они будут остро интересны и поучительны. Замысел Горького целиком оправдывает себя.