Е Байков - Тайны подводного шпионажа Страница 47

Необходимо отметить, что отношения членов разведывательного сообщества США всегда были непростыми, и особенно это относилось к ЦРУ и РУМО. (Вспомним хотя бы историю с подъемом затонувшей советской подводной лодки К-129.) Жесткая конкуренция между ними, порой «на грани фола», часто приводила к тому, что в указанных ведомствах могли заниматься одним и тем же вопросом, не зная об этом и не информируя друг друга. Так было и в данном конкретном случае: представитель военно-морской разведки Брэдли не знал, чем занимается «цэрэушник» Бойл, и наоборот. Информация по этой сверхважной проблеме в силу указанных причин могла встретиться только на самом верху иерархической служебной лестницы, но и там она использовалась главным образом с точки зрения ведомственных интересов.

Сейчас, по прошествии многих лет, и ЦРУ, и РУМО, и военно-морская разведка стараются, на первый взгляд, ненавязчиво представить собственную версию о том, что именно их организация инициировала и претворяла в жизнь эту, одну из самых успешных, как они полагают, американских разведопераций. Но для нас не это основное, а очевидность того, что идея все-таки зародилась и ее надо было воплощать в реальность.

Итак, для Брэдли теперь оставалось самое главное — убедить помощника президента США по национальной безопасности Киссинджера и его главного военного советника генерала Хейга. От этих ключевых фигур в американской политике зависело, будет ли предложенная операция одобрена вообще и каким образом.

В то время все тайные операции, проводимые за рубежом, рассматривались в так называемом «Комитете 40». Его членами были директор ЦРУ, председатель комитета начальников штабов ВС и другие высшие должностные лица правительства и конгресса США. После захвата американского разведывательного корабля «Пуэбло»[39] на заседаниях данного комитета должны были рассматриваться все зарубежные разведывательные операции, включая и самые рутинные: операции ЦРУ в странах «третьего мира», прослушивание правительственной связи в Кремле, действия американских подводных лодок в прибрежных водах СССР, полеты самолетов-разведчиков над территорией других стран и т. д. Члены указанной комиссии предварительно рассматривали и давали рекомендации о возможности одобрения той или иной операции. Председателем «Комитета[40] « являлся Киссинджер, от которого зависело, каким образом будет доложен тот или иной вопрос и какая процедура будет избрана для его одобрения. В ряде случаев Киссинджер мог согласовать ту или иную операцию по телефону, а иногда полностью брал ответственность за те или иные действия на себя.

На такой вариант втайне и надеялся Брэдли, когда предварительно докладывал свой план Киссинджеру и Хейгу. Больше всего его беспокоили возможные вопросы членов комиссии о допустимой степени риска в данной операции. Так как, например, для того, чтобы осуществлять поиск ранее упомянутых навигационных знаков на советском побережье, подводной лодке необходимо будет заходить в трехмильные территориальные воды, что являлось общепризнанным нарушением суверенитета другого государства, могущим повлечь за собой весьма опасные последствия для американской стороны. Но доклад Брэдли был настолько убедительным, что Киссинджер решил взять ответственность на себя и, минуя членов «Комитета 40», лично доложить президенту Никсону о необходимости проведения подобной операции.

Итак, путь для похода атомной подводной лодки «Хэлибат» в Охотское море был открыт.

В конце лета 1971 года на подводной лодке «Хэлибат» применительно к ее новой миссии завершались ремонтные работы и переоборудование. В дополнение к имеющейся у нее многочисленной специальной аппаратуре на корпусе лодки был установлен глубоководный спасательный аппарат DSRV. Однако этот аппарат предусматривалось использовать не в соответствии с его основным предназначением, а для обеспечения работы водолазов на больших глубинах в качестве декомпрессионной и шлюзовой камеры.

В октябре «Хэлибат» вышла из пункта базирования Маре Айленд и направилась в Охотское море. Переход осуществлялся севернее Алеутских островов через Берингово море, чтобы избежать ненужных контактов с советскими кораблями. Любая атомная подводная лодка преодолела бы этот путь менее чем за две недели, но «Хэлибат» затратила на него более месяца. Ее бортовой реактор 50-х годов не позволял развивать скорость более 13 узлов, а устройство, находящееся на верхней палубе, еще более тормозило ее движение и снижало скорость до 10 узлов.

Попасть непосредственно в Охотское море также было весьма непростой задачей. Подводная лодка несколько часов маневрировала прибрежным фарватером между самым северным островом Курильской гряды и южной оконечностью Камчатки. Но подводники были вознаграждены за длительные мучения открывшимся им в перископ прекрасным видом действующего вулкана на побережье полуострова.

Теперь можно было приступить к выполнению своей главной задачи, ради которой они прибыли сюда, — поиску подводного кабеля. Между тем необходимо заметить, что об основной цели визита в Охотское море знала весьма ограниченная часть экипажа: командир лодки коммандер Мак-Ниш, некоторые офицеры, водолазы и представители «команды специальных проектов» (иначе говоря, «обитатели пещеры»), отвечавшие за разведывательное и техническое обеспечение операции.

Подводная лодка постоянно находилась на перископной глубине, визуально обследуя побережье полуострова в поисках специальных навигационных указателей. Кроме того, каждые три часа она вынуждена была отворачивать на обратный курс: необходимо было убедиться что нет слежения за ней со стороны советской противолодочной подводной лодки. Так продолжалось более недели, пока в северной части Охотского моря на одном из участков побережья наконец-то не был обнаружен знак, предупреждающий о необходимости соблюдения осторожности в связи с нахождением здесь кабеля.

После этого можно было переходить к подводной части операции. С подводной лодки было выпущено дистанционно управляемое устройство, оснащенное телевизионной камерой и прожектором. Операторы, находясь на борту лодки, на экранах мониторов могли наблюдать за подводной обстановкой, фиксируемой телекамерой. Но вот на экране появились какие-то странные отметки в виде темных холмиков на морском дне, повторяющихся с определенной периодичностью. Видимость под водой была не очень хорошей, поэтому однозначно классифицировать полученные изображения не представлялось возможным. Только после специальной обработки полученной кинопленки в лаборатории на борту, анализа сделанных цветных снимков штатный фотограф и представитель «команды специальных проектов» пришли к заключению, что обнаружен подводный кабель.