Константин Ковалев-Случевский - Юрий Звенигородский. Великий князь Московский Страница 48

Однако пора уже рассмотреть нам другую версию, которая гласит, что поход на Волжскую Булгарию князь Юрий Звенигородский осуществил в 1398—1399 годах, а еще точнее — в 1399 году.

Сведения из источников, которые нам предлагают данные даты, можно считать не менее достоверными, чем другие. Некоторые из этих летописей написаны были даже чуть ранее (например, Троицкая).

Все события похода князя могли в 1399 году развиваться по тому же сценарию, как и тремя-четырьмя годами ранее. Есть только одно «но». И состоит оно в том, что трудно предположить нападение князя Семена Дмитриевича на Нижний Новгород именно в 1399 году. Уж больно долго он для этого собирался. В это время, кажется, он уже совсем скрылся в Орде и не показывался оттуда. Нашли князя там, как мы знаем, лишь в 1401-м.

Но тогда — как и зачем русские оказались в Волжской Булгарии, раз они не собирались и не могли отправиться в тот год в погоню за князем Семеном? Тамерлана там тоже уже давно не было (он находился в тысячах километров от этих мест). Бывший хан Орды Тохтамыш в это время пребывал в Литве и на Западе воевал с Едигеем…

А вот тут — стоп!

Именно это последнее событие — битва Едигея и литовско-ордынских войск в 1399 году на реке Ворскле — может стать достаточным основанием для того, чтобы версия 1399 года считалась «удачной». Орда победила, литовцы были разбиты, Тохтамыш опять поражен. Но даже у победителя — Едигея — силы иссякали, и он быстро повернул назад, в Орду.

Все соседи Руси в этот момент настолько ослабли, что момент для решения русскими своих военных задач был крайне удачен. Пути на Восток к остаткам булгарских сокровищ были открыты. Может быть, поэтому дружины князя Юрия и решили воспользоваться благоприятной ситуацией?

Логично укладывается здесь и благословение старца Саввы, который в это время уже расположил свой монастырь на горе Сторожи. У молодого князя предполагалась будущая семья, однако свадьбу с Анастасией — дочерью Смоленского князя Юрия Святославича — благоразумно отложили до завершения похода.

Значит, и эта версия — 1399 года — может быть приемлема. Ее логичность не случайно привлекает нынешних исследователей. Хотя все-таки одно сомнение продолжает мешать простой логике. За четыре года после нападения Тамерлана булгары могли не только восстановить разрушения, но и собраться с силами. Неразумно было в это время идти на Восток. А вот сразу же после Тимура — в 1395-м — было намного проще. И умнее…

Какое из двух предположений выбрать? Год 1395-й или 1399-й?

Думается, что, вопреки и несмотря на повороты «исторического разумения», а также на имеющиеся в настоящий момент противоречивые факты (акцентирую — в настоящий момент! — ведь всегда могут появиться в поле зрения исследователей новые сведения), более верным будет отнести поход Юрия Звенигородского «на Булгары» к 1395 году.

И в дальнейшем, когда мы увидим — в какое же время, по сути, строились главные соборы Звенигорода и Саввино-Сторожевского монастыря, это подтвердится еще более.

Они возводились гораздо ранее, чем принято иногда считать, а именно — с середины 1390-х годов. Именно это и доказывают некоторые ученые — искусствоведы и историки. Доказывают… совершенно независимо от данных о походе Юрия из летописей, которые об этом рассказывают.

Но достаточно лишь совместить эти данные и картина вырисовывается сама собой. То есть именно к середине 1390-х годов у князя Юрия уже были достаточные материальные средства для нового грандиозного строительства. Откуда они взялись? Исключительно и только в результате военного похода и молчаливого отказа Москвы платить дань Орде (как раз с 1395 года). Вот так все и сходится — на этот год.

По этой причине у Москвы хватило достаточно средств в 1398 году, чтобы послать их в Константинополь для поддержки византийских союзников в борьбе с осадившим город турецким князем Баязидом. Сказано же в летописи, что повезли «много серебра и милостыню с чернецом Родионом Ослебятей» (кажется, тем самым Ослябей — героем Куликовской битвы, или одним из его ближайших родственников).

Откуда такие богатства на Руси, если мы думаем, что они появились от Волжской Булгарии только через год?

Наверное, они просто уже были оттуда привезены.

Сегодня эту версию — 1395 года — косвенно подтверждают также, например, археологи. Раскопки в Звенигороде еще в 1940-е годы показали существование здесь в конце XIV века многочисленной загадочной красной керамики, которая близка с похожей однотипной золотоордынской керамикой этого же времени. Как она сюда попала? Скорее всего — в результате близкого соприкосновения местного населения с бытом ордынцев, а именно — по возвращении дружины из похода на Булгарию и приведения в Звенигород многих пленных мастеров, о которых сообщают и летописи. В это время на Руси активно применяются различные новшества. Тонкостенная керамика улучшенного горнового обжига в Звенигороде подтверждает это.

Также в эти годы вполне вероятно уже начали появляться и монеты, отчеканенные князем Юрием Звенигородским, как удельным князем. Значит — уже было из чего их чеканить, появились в необходимом количестве драгоценные металлы. Добыча из похода уже была привезена в «отчину».

Монеты эти производили некоторую революцию в торговле Руси с соседями. Именно на них стали изображать важнейший символ — наездника-ездца (об этом пойдет речь в последующей главе «Загадки князя Юрия»), которого иногда принимают за тезоименитого князю Юрию — святого Георгия на коне, поражающего копьем змия. Также поместили на монетах имя уже умершего хана Золотой Орды Узбека (еще одна загадка!).

Святой Георгий Победоносец лишь позднее станет символом Москвы. И потом его утверждение часто будут связывать почему-то непосредственно с именем князя Юрия Звенигородского.

Но главное — на монетах был заметен пораженный копьем дракон-змий. Удивительно (хотя это лишь не более чем совпадение), но именно дракон — по-булгарски «барадж» — был в то время одним из символов государства Волжская Булгария. Его изображения мы находим на многих изделиях, найденных археологами на раскопках в окрестностях этой древней державы. Данный символ помещался на булгарских гербах и боевых знаменах.

И вот перед нами русские монеты конца XIV века, на них воин-князь поражает дракона-змия — символ Булгарии. Многое совпадает, и по смыслу, и по времени.

Такие «мистические» связи с Булгарией дополняет более поздняя запись в известной «Истории о Казанском царстве». Можно подивиться рассказу летописца о змие, якобы обитавшем на месте Казани, и о его уничтоженном гнезде, в центре которого будто бы и возник город.