Иван Гребенюк - На далеких рубежах Страница 48

Лиля стояла на берегу. В лунном свете она напоминала статую спортсменки, которую можно встретить в городских парках. Поддубный залюбовался ею. А она, чувствуя на себе его взгляд, не двигалась с места.

-- До чего ты хороша, Лиля...

Она бросилась в воду.

Пруд был неглубокий -- вода едва доходила до плеч. А дно чистое и твердое, но скользкое. Не такое, как в Каспийском море. Неожиданно Лиля попала в обрыв или в канаву. Погружаясь в воду с головой, она вскрикнула и тотчас же очутилась в руках Поддубного.

-- Не умеешь плавать? -- он встревоженною наклонился к ней.

-- Умею. Просто испугалась. Тут какая-то яма. Если хочешь, давай наперегонки. Согласен?

-- Согласен. Только тяжело тебе будет соревноваться.

-- Это еще как сказать... -- ответила Лиля. -- Поплыли? По команде: раз, два, три... Догонишь -- поцелуешь.

С этими словами она оттолкнулась от него и поплыла. Поддубный ринулся вслед вольным стилем, намереваясь догнать Лилю. Но Лиля действительно плавала очень хорошо. Он настиг ее только на противоположном берегу.

-- Ну что? -- повернулась она к нему.

-- Сдаюсь.

-- Повтори еще раз!

-- Сдаюсь.

-- То-то... "Не умеешь плавать", -- передразнила она его. -- Однако я устала. -- Лиля прильнула к нему.

-- А ты будешь ожидать, пока я кончу институт?

-- Нет, ты уедешь в институт моей женой. Пусть и диплом выписывают на мою фамилию. Поддубная Лиля -- красиво звучит?

Тем временем Байрам и Зейнаб нагружали "Победу" арбузами и дынями. Брат и сестра выбирали самые крупные.

На обратом пути майор Поддубный гнал машину на повышенной скорости -хотелось обоим приехать прежде, чем в коттедже лягут спать. И, конечно, думал о будущем. Лилю он подождет, пока она окончит институт. Да и ждать не так уж долго -- от каникул до каникул. А получит диплом, останется работать здесь, в Кизыл-Кале, в школе.

В коттедже командира полка еще не спали. На веранде сидели гости -майор Дроздов с женой, Супруги Горбуновы, инженер Жбанов. С того момента, как в гарнизоне появился Поддубный, жена инженера -- Капитолина Никифоровна -- дулась на Харитину Львовну и у нее уже не бывала.

-- О, да здесь все полковое начальство! -- сказал Поддубный, поднимаясь по ступенькам на веранду. Поздоровавшись с гостями, он спросил: -- Кто из вас любитель арбузов и дынь? Пожалуйте на разгрузку машины!

-- Привезли? -- воскликнула Вера Иосифовна.

-- Полную машину!

Все начали переносить в коттедж арбузы и дыни. Вера Иосифовна подмигнула Поддубному, дескать, молодец! Она была убеждена в том, что Иван Васильевич послушался ее совета в отношении Лили.

-- Вот растут же в этих песках, а? -- восхищался Семен Петрович, принимая и укладывая арбузы в одну сторону, а дыни -- в другую. -- Иди-ка, погляди, стара!

Харитина Львовна в это время выполняла свои материнские обязанности: потихоньку бранила дочь за то, что та замешкалась.

Семен Петрович принес из кухни нож.

-- С чего начнем? С арбуза или с дыни?

Но тут зазвонил телефон.

-- Кто это так поздно? Подойди, Лиля.

-- Тебя, отец, скорее. -- сказала дочь.

Семен Петрович побежал в кабинет и сразу же вернулся, на ходу натягивая комбинезон.

-- Тревога!

-- Тревога! -- неслось по проводам.

-- Тревога! -- сообщали звуковые сигналы у штаба, у казармы, у гаража.

Весь гарнизон поднялся как один человек. Гремели моторы автомашин, сновали люди, мигали карманные фонари.

-- На аэродром!

-- На аэродром!

Тревога вихрем прокатилась по гарнизону, и сразу все стихло. В коттеджах остались одни женщины и дети.

-- Боевая или учебная? -- допытывалась Лиля, думая о Поддубном, который уже мчался на "Победе" к аэродрому.

-- Не тревожься, Лилечка, -- сказала Вера Иосифовна. -- Ничего плохого с твоим Иваном не случится. Идем лучше арбузы и дыни есть. Наша женская доля такая...

-- Ох, Вера Иосифовна, милая...

Это была учебная тревога.

Глава десятая

Полковник Слива получил отпуск, который давно просил у начальства, и собирался на берег Каспийского моря, отдохнуть и порыбачить. Там, неподалеку от санатория авиаторов, жил его старый приятель -- полковник в отставке; у него была своя дача, моторная лодка. Слава завзятого рыболова сопутствовала ему.

Харитина Львовна неохотно провожала мужа.

-- Лучше бы на Полтавщину съездили, -- ворчала она. -- А то, не приведи господи, еще утонешь в море!

-- А это что? -- потрясал Семен Петрович спасательным жилетом и резиновой лодкой, которые брал с собой. -- На Полтащину еще успеем. Никуда она, твоя Полтавщина, не денется. Да и рыбалка там не такая. Что в реке? Окуньки да щучки -- мелюзга всякая. А в море -- берш, сазан, кутум -- во рыбища! -- И он широко разводил руками.

Поскольку майор Гришин был хоть и временным, но все же заместителем командира полка, то должен был остаться за него. Но начальство приняло иное решение: полк поручили не заместителю, а помощнику командира -- Ивану Васильевичу Поддубному.

С одной стороны, для Гришина это было даже лучше -- меньше ответственности. С другой -- явно пахло недоверием. Получилось, что начальство ставит Поддубного выше Гришина... Значит, из начальника он, Гришин, становится подчиненным.

"Выскочка! Карьерист! Подхалим!" -- выходил он из себя.

Но приказ есть приказ. Ничего не поделаешь. Пусть только не воображает Поддубный, что Гришин хоть чем-нибудь поможет ему!

Семен Петрович знал, что Поддубному придется туго, и, находясь в отпуске, частенько звонил в полк по телефону.

-- Ты, Иван Васильевич?

-- Я, Семен Петрович.

-- Не засыпало тебя песками? А деревья? Не посохли еще деревья?

-- Зеленеют, Семен Петрович.

-- Гляди, чтоб зеленели! Приеду и, ежели увижу, что деревья высохли, выломаю дубок и дубком тебя, дубком, невзирая на то, что полком командуешь.

-- У дубинки две половинки, -- отшучивался Поддубный.

Семен Петрович возмущался:

-- Ты смеешь угрожать мне? Ты, может, меня уже и командиром не признаешь?

-- Признаю, Семен Петрович.

-- А вообще-то, как у тебя там дела? Чепе нет? Гришин не бунтует?

-- Все в порядке, отдыхайте спокойно.

Так они поговорят и пожелают друг другу всего наилучшего.

Как-то полковник позвонил ночью, и Иван Васильевич сразу догадался, о чем пойдет речь. Состоялся межполковой воздушный бой, по поводу которого в Кизыл-Калу прилетал Герой Советского Союза подполковник Удальцов.

Бой выиграли удальцовцы. Такой приговор вынесли посредники -- офицеры штаба дивизии. Семен Петрович, узнав об этом, рассердился не на шутку.

-- Не спишь, битый?! -- закричал он в трубку, даже не поздоровавшись.

-- За одного битого двух небитых дают.

-- Бабушке своей расскажи!

-- Не слишком ли строго, Семен Петрович?