Кристофер Хилтон - Михаэль Шумахер. Его история Страница 48

На Гран-при Италии лидировал Бергер, которого преследовали Шумахер и Хилл. В начале 24-го круга длинная процессия пересекала финишный створ: Бергер, за ним отстающий на круг Таки Инуе (Arrows), еще один круговой Жан-Кристоф Буйон (Sauber), Шумахер, Хилл, Алези. На подходе к первой шикане Буйон чуть сместился в сторону, открывая дорогу для обгона Шумахеру, Хиллу и Алези. Они проскочили шикану четко, без проблем, вплотную друг за другом. Дальше был некогда грозный вираж под названием «Курва Гранде», с обеих сторон окаймленный деревьями. Инуе принял вправо, к внутренней бровке, Шумахер прошел его без помех, а Хилл уперся в японского гонщика.

В месте, где трасса на выходе из виража распрямляется, чтобы выстрелить ко второй шикане, Инуе неожиданно метнулся влево. Позже он оправдывался тем, что не видел позади себя Хилла и совершил маневр, потому что точка торможения «была уже очень близко». Он опасался, что если остаться в аэродинамическом мешке Benetton Шумахера, в момент торможения не сработает как надо аэродинамика его собственной машины. На подходе ко второй шикане (связка левого и правого поворотов) Шумахер расположился справа, а прямо позади него неожиданно для себя, когда Инуе метнулся в сторону, оказался Хилл. Williams поддел Benetton — и обе машины оказались за пределами трассы, живо напомнив похожую сцену из Силверстоуна.

Когда пыль улеглась, Шумахер выскочил из кокпита и бросился разбираться с Хиллом, все еще сидевшим в своей машине. Михаэля перехватили маршалы, и он, подчиняясь их воле, покинул место происшествия, недоуменно качая головой. По предшествовавшей этому жестикуляции было очевидно, насколько немец был зол. Хилл заявил, что Инуе «нельзя было давать лицензию. Он дважды сменил траекторию прямо передо мной, Шумахера пропустил, а меня сначала заблокировал, а потом ушел в сторону».

В горячке послегоночных споров было высказано предположение, будто Шумахер входил в шикану медленнее, чем обычно, чтобы столкнуть Хилла и Алези. Benetton опровергла эти предположения, представив телеметрию, по которой было видно, что в момент столкновения Михаэль двигался даже чуть быстрее, чем на двух предыдущих кругах, а на тормоза встал на 8 метров дальше.

Победил Джонни Херберт.

В Португалии гонку выиграл Култард, вместе с которым на подиум поднялись Шумахер и Хилл. Причем второе место Михаэля в общем зачете гонки не смазало впечатления от локальной победы: всю гонку он плотно боролся с Хиллом и прошел его дерзкой атакой в шикане. Затем, на Гран-при Европы, проходившем на Нюрбургринге в условиях переменной погоды, Михаэль практически обеспечил себе второй чемпионский титул и блеснул таким изумительным мастерством, такой отвагой, такой мощью, словно давал понять: свершается историческое событие. Алези вел гонку, Шумахер боролся с Хиллом и Култардом и остальными. Планомерно разобравшись с каждым из соперников и выйдя на второе место. Шумахер до заключительного пит-стопа имел 16 кругов, чтобы отыграть 24 секунды отставания от Алези. Он пустил в дело все свое мастерство, всю свою энергию и страсть, достал Алези — маленькая красная машинка казалась еще меньше, чем обычно, перед лицом накатывавшего сзади остроносого Benetton, и прошел его в тесной шикане, куда они вошли вдвоем, едва не касаясь друг друга колесами. Это был один из величайших обгонов! Что же до Хилла, то ему не хватило скорости и удачи, а под конец, уже отставая от Шумахера, он поскользнулся на бордюре и конец гонки досматривал с маршальского поста. При этом англичанин, которому, возможно, повезло увидеть со стороны больше, чем многим его коллегам из кокпитов, во время круга почета проводил победителя аплодисментами!

В Аиде на Тихоокеанском Гран-при Михаэлю достаточно было третьего места, чтобы выиграть чемпионат, но он выиграл гонку, а третьим финишировал Хилл. Было бы странно, если бы все так и закончилось, поэтому без споров опять не обошлось. Шумахер обвинил Хилла в преднамеренной блокировке, и Хиллу пришлось оправдываться.

Под занавес сезона Шумахер выиграл и Гран-при Японии на Сузуке, повторив рекорд Найджела Мэнселла по количеству побед, одержанных за сезон. — 9. В Аделаиде же он столкнулся с Алези — и последнее слово в сезоне осталось за Дэймоном Хиллом: он финишировал в двух кругах впереди от ближайшего преследователя.

Глава 7. Родео

Ноябрьское утро. Михаэль Шумахер направляется из Ниццы в Болонью на собственном Citation 2 в компании Коринны и своих друзей. Двухмоторный реактивный самолет стоимостью 1.9 миллиона долларов вмещает восьмерых пассажиров. За штурвалом личный пилот Шумахера, американец, которого зовут Роджер Джадоне. Коринна и ее подруга остаются в городе пройтись по магазинам, пока Вилли Вебер везет Шумахера в Маранелло, что в 40 километрах к северо-западу от Болоньи.

Они направляются на базу Ferrari, где у Шумахера запланирован обед с его новым напарником Эдди Ирвайном и Лукой ди Монтедземоло. Ирвайн подписал контракт, который жестко обязывает его помогать Шумахеру, а не соперничать с ним. Компенсация за эти услуги выражается в кругленькой сумме с большим количеством нулей. «Уверяю вас, Ирвайн был очень доволен своим положением. — говорит Джон Барнард. — Я участвовал в дискуссии на тему, кого пригласить в качестве второго гонщика».

Шумахер так увлекся беседой с инженерами, что на 90 минут задержал пресс-конференцию. Жан Тодт представил журналистам обоих гонщиков. Михаэль был одет в джинсы и приталенную куртку, Ирвайн — в жакет свободного покроя.

В одном из отчетов, написанных Пино Альеви (если быть точным, он написал этот отчет в соавторстве с другим журналистом), есть такой текст: «Насколько нам известно, обстановка в команде выжидательная, но теплой ее не назовешь». Я попросил Альеви пояснить этот комментарий. Он ответил, что таким было первоначальное впечатление от прихода Шумахера: «Мы ведь совершенно его не знали».

Найджел Степни, старший механик Ferrari, помнит первый визит Шумахера на базу для подгонки сиденья. Сгепни всю свою жизнь отработал в Формуле 1, обслуживал в Lotus Айртона Сенну, так что удивить его чем-то довольно трудно. «До того дня я не был знаком с Шумахером, — рассказывает Степни, — Он впервые пожаловал в Маранелло. В ноябре мы готовили его к тестам. Я и несколько парней, инженеры и все прочие, занимались подгонкой сиденья. Мои первые впечатления? Извольте: совершенно типичный немец. Я сказал «типичный немец», потому что он выглядел свежим, сдержанным, чистым, опрятным — безупречный внешний вид — и вызывал уважение. Он был в отличной форме и наполнен исключительным — даже для одного из ведущих гонщиков мира — энтузиазмом».