Джон Гибсон - Над нами темные воды Страница 48

Появившийся с блюдом стюард неожиданно падает. Тарелки, стаканы, чашки, ложки - все слетает со стола и врезается в переборку. Я оказываюсь на полу. Сильная вибрация сотрясает судно. Все вскакивают и выбегают на палубу. Так и есть - сели на мель. Нос судна застрял в песке. Нам еще повезло. Несколько футов правее или левее - и эсминец наскочил бы на камни. Двигателям дают задний ход, судно медленно идет назад, и мы продолжаем путь. Солнце заходит. Подходим к Суэцу и бросаем якорь. В гавани напротив темных холмов стоит линейный корабль без экипажа. Он получил повреждения во время переоборудования, когда обрушился сухой док, в котором он стоял. Поскольку через канал вести его нельзя, решается вопрос о том, чтобы он прошел другим путем, мимо мыса Доброй Надежды. Наступает ночь.

Ночь в Суэце. Мы заходим во французский клуб, чтобы пообедать, и в несколько других клубов, чтобы выпить. Повеселев, придумываем себе чудную игру под названием "Операция "Свистни". Идея состоит в том, чтобы набрать как можно больше вещей, относящихся к Суэцу, чтобы потом продемонстрировать их в кают-компании. Карманы наши наполняются пепельницами, свернутыми афишами, дорожными знаками и прочей чепухой.

Замечаем египетский флаг, развевающийся на крыше почты. Уже довольно темно. На небе светят яркие звезды. Мы обследуем здание почты и обнаруживаем тонкую дренажную трубу, которая ведет на крышу. Я с товарищем залезаю по ней.

Плоская крыша почты покрыта пылью. Флаг висит на невысоком белом шесте. Веревка для его подъема обмотана вокруг планки. Прохожие останавливаются и смотрят в нашу сторону. Собирается небольшая толпа. Мы быстро снимаем зеленый флаг, бросаем его товарищам и по трубе спускаемся вниз. Все вместе перелезаем через высокую стену и по темным переулкам бежим в сторону гавани. Топот шагов преследователей скоро затихает.

На рассвете отплываем. Следующая остановка - Коломбо. Скорость - 25 узлов. Прощай, Суэц. Мы стоим на палубе и смотрим на исчезающий в дымке город.

Заправка топливом в море. Скорость - 15 узлов. Авианосец нависает над нами как гора. Два судна разделяют всего несколько футов, вода между ними бурлит и пенится. Море нельзя назвать спокойным. Узкая труба, по которой насос гонит топливо в наши баки, пульсирует. Мы поднимаемся на волне, в то время как авианосец оседает. Труба растягивается, словно проволока, делаясь все тоньше и тоньше, и неожиданно рвется. Струя черного топлива ударяет в палубу эсминца. Мы сворачиваем в сторону. Вспыхивает сигнальная лампа. Нам дан приказ идти в Аден для заправки и вернуться как можно скорее.

Это плавание в конце концов закончилось. Мы вошли в гавань Коломбо, залитую жаркими лучами солнца. Отсюда до расположения флотилии подводных лодок всего ночь пути. Я сошел на берег и сел на ночной поезд. Все вокруг было знакомым, и мне казалось, что я никуда не уезжал. Поезд промчался сквозь ночь, и на рассвете показалась зеленая гавань Тринкомали. Старая плавучая база стояла там же. За время моего отсутствия ничего не изменилось.

Через две недели флотилия направилась к берегам Западной Австралии.

Глава 24

Когда в Северной Африке шли бои, перемещению экипажей подводных лодок придавали первостепенное значение, и мы частенько летали самолетами. Это был период расцвета для подводного флота. На борту самолетов, летящих из Англии на Мальту и с Мальты в Александрию, почти всегда можно было встретить усталого вида молодых людей, направляющихся в одну из флотилий подводных лодок. В Тихом океане ситуация была иной. Конечно, дистанции там огромные и авиация использовалась весьма активно, но отношение к нам было уже другим.

Случилось так, что мне из Австралии нужно было добраться до Филиппин. Билетов на самолет не оказалось, войсковые транспорты в том направлении не ходили, и меня в качестве пассажира взяли на борт подводной лодки, направлявшейся в залив Субик через Сиамский залив, в котором ей предстояло провести целый месяц.

Холодный вечер. Мы готовимся к отплытию. Над небольшой гаванью горят огни, но причал вдалеке погружен во мрак. Светятся бортовые иллюминаторы плавучей базы, и нам с мостика лодки видно, что происходит внутри. Открылся бар. Моряки подходят к стойке, берут бокалы, выпивают и о чем-то мирно беседуют. Хорошо им там в тепле. Ветер рябит воду, хлещет стальной корпус лодки. Мы смотрим на запад, где в открытом море нас ждут мрак и холод. Начинается дождь. На деревянном причале съежившиеся фигурки провожающих. Им хочется, чтобы мы поскорее отплыли. Появляется командир. В темную воду падают канаты - последнее, что связывало нас с землей.

На электромоторах по узкому каналу идем в море. Как обычно, с плавучей базы нам сигналами желают счастливого пути. Мы поворачиваемся носом к тусклому горизонту, а кормой к свету. Дождь не стихает. Вскоре огни гавани скрываются в тумане. В течение некоторого времени еще видно слабое мерцание, которое в конце концов исчезает, и мы остаемся одни.

Чувство одиночества усиливалось сознанием того, что между Пертом и Бали нет ни одного другого судна. В этот пустынный район океана редко заплывали корабли. Если у побережья еще можно встретить небольшие суда австралийских ВМС, направляющиеся в Дарвин, то в открытом море никого, кроме нас, не было.

В тысяче миль к северу от австралийского портового города Фримантл есть залив под названием Эксмаут, где нам предстояло пополнить запас топлива. Мы вошли в этот залив на рассвете.

Темные берега постепенно окрашиваются в золотистый цвет. В предрассветных сумерках эти высокие холмы кажутся гораздо более привлекательными, чем в свете дня, когда видны одни лишь песок и камень. Вода в заливе зеленая и спокойная. Небо над горизонтом, где поднимается солнце, цвета латуни. Желтоватая дымка скрывает детали местности, отчетливо виден лишь ее рельеф.

Роль заправщика выполняло американское спасательное судно. Оно прибыло сюда, для того чтобы вызволить из беды танкер водоизмещением 1300 тонн, который последним тайфуном был отброшен на 300 ярдов от моря. На берегу ничего не было, если не считать нескольких лачуг. Песок искрился, отражая солнечный свет и нагревая воздух в заливе. К полудню жара становилась невыносимой. Однако наши американцы мужественно переносили испытания и упорно продолжали рыть канал к выброшенному на берег танкеру. "Жара и тяжелый труд нас не пугают, - заявили они. - Плохо то, что сюда не доходят письма".

Вечером мы попрощались с ними и вышли из залива. Свет маяка, мигавшего с мыса Норт-Уэст-Кейп, вскоре скрылся в тумане.

Первое препятствие на пути в Сиамский залив могло ожидать нас в проливе Ломбок. Этот пролив, хотя и был в несколько миль шириной, имел дурную славу. Он являлся входом в Яванское море, и его охраняли вражеские суда, поджидавшие противника в тени гор острова Бали.