Светлана Зубрилина - Владимир Высоцкий: страницы биографии Страница 48

Еще пример. В Вильнюсе в 1974 году, на гастролях театра, помню поездку по городу на Володиной машине. Особый предмет любви и гордости — владение рулем, охота объездить весь свет, не разжимая баранки. Ехать было вроде недолго, поворачивает Володя налево, в переулок, замедляет ход, пропускает группу молодых людей, пропустил, выжал газ, машина птицей послушно развернулась, но в момент нажима на педаль — гулкое эхо в салоне: нелепая шутка — вдарить по багажнику убегающей машины, мол, автособственник… Ж-ж-жик! Ну и реакция! Володя в тот же миг перестроил ручку и задним ходом, со страшным визгом нагнал обидчиков, еще миг — и он выскочил, еще миг — влепил пощечину, припечатал доброе напутствие, еще миг — и он в машине, а еще через миг мы вылезаем у конечной цели… У меня голова идет кругом, а он ухмыляется — успел отойти душой. До сих пор вижу перед глазами финальную картину: немая сцена на тротуаре. Получив на орехи, застыли, открывши рты, храбрецы, пока не исчезли из поля зрения».

Владимир Высоцкий был благодарен слушателям, пришедшим на выступление зрителям за искреннюю любовь и интерес к его творчеству. Он гордился своей известностью. А иногда популярность помогала ему решить многие проблемы. Например, в любую погоду, опаздывая на съемки или спектакль, он мог вылететь в нужное место с друзьями-военными либо достать необходимые лекарства и другое. Порой любовь «народа» доходила до парадоксального и смешного. Поклонницы приходили в Театр на Таганке работать в гардеробе либо костюмерной, чтобы «видеть Высоцкого живьем», дежурили у подъезда его дома, а Эдуард Володарский рассказывал о Владимире Семеновиче такой забавный случай:

«…Он снимался у Говорухина в Ялте. Его в гостинице обокрали — украли чемодан. Я его встречал в Москве, в аэропорту. Он приехал, на нем лица не было… В чемодане были документы: загранпаспорт, права, масса каких-то всяких нужных бумаг… Очень он переживал. Через две недели чемодан пришел. Со всеми вещами, документы были отдельно сложены в целофановом пакетике и лежала сверху записка: «Володя, извините, обмишулились!» Была приписка «Одни джинсы взяли на память». Вот тут он раздулся от гордости просто. Мне совал записку и говорил: «Видел! Вот видишь! Меня действительно знают».

Владимир Высоцкий был своим певцом для многих, потому что никогда не пел песни свысока. Даже когда стоял на сцене, на эстраде, это не был способ возвышения над слушателями; это просто было место, откуда его лучше видно и слышно.

Кинорежиссер А. Митта об удивительной особенности Высоцкого:

«В нем было поразительное ощущение дистанции. Когда он пел на огромный зал, он пел на огромный зал. Когда он пел для пяти человек, это было на пять человек, а не на шесть. Это ощущение контакта с аудиторией у него было абсолютно инстинктивное. У него было что-то от животного, от поющего зверя. Он пел всем существом и полностью завораживал аудиторию. Лишнего не было, а то, что было, забирало всех. Ощущение от каждой песни было просто гипнотическое…»

Как бы самые яростные противники Владимира Высоцкого (надо признать, и сейчас такие есть) ни пытались принизить значение барда и поэта, ссылаясь на «низкие эстетические вкусы» народных масс, появление его песенно-поэтического творчества, с грубоватой, но откровенной интонацией; с шумной, порой бесцеремонной компанией неизящных, но правдивых героев, было исторически закономерным процессом. «Старая» поэзия перестала являть интересы и мысли большинства, она все меньше отражала развитие и фольклорное богатство русского языка. Людское море чувств и стремлений искало своего выразителя — им стал Владимир Высоцкий.

Время вдет, вместе с ним идет переоценка творчества великого кумира 60 — 70-х гг. Не надо говорить, что раньше Высоцкого любили и сейчас любят все. Стали модными иные ритмы, стремительно меняется общество. Молодежи свойствен нигилизм, и не только ей. Порой часто мы беремся отрицать то, с чем мало знакомы. Но, ведя разговор о песенном творчестве Высоцкого, надо признать, что он принадлежит к тем явлениям русской культуры, которые нельзя не замечать, нельзя сделать вид, что их не существует:

…Электророяль мне, конечно, не пара,Другие появятся с песней другой.Но, кажется мне, не уйдем мы с гитаройНа заслуженный и нежеланный покой.

Гитара опять не хочет молчать:Поет ночами лунными,Как в юность мою, своими семьюСеребряными струнами.

Марина Влади на многочисленные вопросы прессы о том, что она считает наиболее важным в творчестве Высоцкого и как отражался в песнях его характер, не раз отвечала, что ответы на них можно найти в произведениях Высоцкого. Кроме того, добавим, что очень на многие вопросы ответил он сам в своих беседах-лекциях со зрителями. Судьба послала ему не только удивительную популярность при жизни, но и возможность после смерти вести беседу со своими слушателями и читателями, самому рассказывать о собственной творческой судьбе. Именно поэтому в книге мы так часто даем слово ему, Владимиру Высоцкому, артисту, певцу, поэту и музыканту.

«…Спрашивают: «Что вы имели в виду в той или иной песне?» Ну, кстати говоря, что имел в виду, то и написал. А как меня люди поняли, зависит, конечно, от многих вещей: от меры образованности, от опыта жизненного и так далее. Некоторые иногда попадают в точку, иногда — рядом, и я как раз больше всего люблю, когда рядом: значит, в песне было что-то, на что даже я не обратил внимания. Может, не имел это в виду точно и конкретно, но что-то подобное, где-то там в подсознании было.

И ведь было бы ужасно, если бы мы все могли предвидеть, иметь в виду, когда пишем, — тогда мы бы просто ничего вообще не написали… Вот почему, когда люди… видят в моих песнях что-то другое, но близкое той проблеме, которую я трогаю, я очень счастлив.

Александр Блок сказал в одном их своих писем: «Великие произведения искусства выбираются историей лишь из числа произведений «исповедальнического» характера. Только то, что было исповедью писателя, только то создание, в котором он сжег себя дотла, — для того, чтобы родиться для новых созданий, или для того, чтобы умереть, — только оно может стать великим… Все, что человек хочет, непременно сбудется, а если не сбудется, то и желания не было. А если сбудется не то, разочарование только кажущееся, сбылось именно то».

С момента написания Владимиром Семеновичем Высоцким первых песен прошло не одно, не два и не три десятилетия: время отбросило лишнее, поверхностное. Песенное, а главное — как он мечтал — его поэтическое наследие прошло испытание и запретами, и славой, и заняли теперь по праву свое историческое место в русской литературе, мировом искусстве.