Юрий Пернатьев - Знаменитые мудрецы Страница 48

Адвокатскую практику Мор успешно сочетал с литературными занятиями. К этому времени он был уже известен среди ученых своими переводами с греческого на латынь сочинений сатирика Лукиана. Лукиана Мор переводил вместе с самым близким и любимым другом Эразмом Роттердамским, который в 1509 г. посетил Англию и жил у Мора. Результатом этого содружества явилась книга, напечатанная во Франции. В ней, кроме 28 диалогов Лукиана, Мор и Эразм опубликовали свои оригинальные ответы-декламации на диалог «Тираноубийца», каждый из которых был намного пространнее самого произведения Лукиана.

В 1513 г. Мор, пользуясь воспоминаниями своего наставника Мортона и своего отца сэра Джона, приступил к жизнеописанию короля Ричарда III, короткое царствование которого отличалось жестокостью и деспотизмом. Этот правитель завладел престолом, умертвив своих племянников, детей Эдуарда IV, а затем пал в битве с будущим королем Генрихом VII. Свой исторический труд Мор писал четыре года, но так и не завершил его. И хотя «Ричард III» был опубликован только в 1641 г., уже после смерти писателя, это сочинение оказало сильное влияние на английскую историографию. Достаточно сказать, что оно послужило основным источником для одноименной трагедии Шекспира, которая считается одной из лучших его пьес и до сих пор пользуется огромной популярностью.

Еще одна грань литературного таланта Мора – эпиграммы, небольшие стихотворения на самые различные темы (о краткости жизни, о мореплавании, фортуне, о врачах, об астрологах и т. п.). Их он, слывший мастером острословия, сочинял на протяжении десяти лет – с 1509 по 1519 г. Ему одинаково удавались и бытовые зарисовки, и остроумные, насмешливые стихи, и философские сентенции.

Что касается личной жизни сэра Томаса Мора, то, по свидетельству Эразма, это был добрый, отзывчивый, веселый человек. Он обладал крепким здоровьем, был непривередлив в еде, почти не пил вина и других крепких напитков, предпочитая чистую воду. Ему нравился простой образ жизни, без надобности он редко надевал нарядную одежду, считая, что заниматься гардеробом «дело женское и недостойно мужчин».

Сэр Томас никогда не был аскетом и женоненавистником. Как писал Эразм, «пока дозволял ему возраст, не отказывался он от девичьей любви, однако в пределах пристойности, и более наслаждался такими, которые шли ему навстречу, чем теми, которых надобно было домогаться: он прельщался скорее душевной взаимностью, чем плотской связью». Сохранились овеянные дымкой меланхолии «Стихи к Элизабет» о юношеской любви 16-летнего Томаса к некоей юной девушке. Их жизненные пути разошлись еще в юности, а спустя четверть века они встретились снова, чтобы расстаться уже навсегда. И хотя образ юной прелестницы сильно отличался от зрелой дородной женщины, которая предстала перед Мором, но в нем вновь вспыхнула былая любовь.

А женой сэра Томаса стала молодая скромная девушка благородного происхождения, жившая с родителями в провинции. От этого брака родилось четверо детей – три дочери (Маргарет, Элизабет и Цецилия) и сын Иоганн. Однако брак этот был хотя и счастливым, но недолгим. Первая жена Мора скоропостижно скончалась.

Долгого безбрачия сэр Томас не выдержал и, несмотря на советы друзей, которые отговаривали от повторного брака, через несколько месяцев после смерти жены вновь женился, теперь уже на вдове, женщине не очень молодой и не очень красивой, но доброй, деятельной. Она взяла на себя все тяготы по ведению огромного дома и воспитанию детей. Верный себе, Мор не преминул написать ироническое двустишье в связи с переменами в своей личной жизни:

Некто, жену потеряв, вторично спешит к Гименею – После крушенья моряк в море выходит опять.

Вообще, в семье Мора практически не бывало ссор или семейных трагедий. «Кажется, этому дому, – отмечал Эразм, – суждено счастье: каждый, кто в нем жил, поднялся до более высокого благополучия, никто никогда не опозорил своего имени».

Надо отметить еще одну страсть Мора – любовь к животным. В своем доме он, на радость многочисленным домочадцам и гостям, завел чуть ли не целый зверинец, где содержались различные экзотические птицы и животные.

Свои литературные занятия Мор называл «никаким трудом». Как он замечал в письме к своему нидерландскому другу Петру Эгидию, «для выполнения этого «никакого труда» прочие мои труды оставили мне времени едва ли не меньше никакого. Пока я прилежно веду одни судебные дела, другие – слушаю, третьи – заканчиваю как арбитр, четвертые – как судья прекращаю, пока одного посещаю из чувства долга, другого – по делу, пока почти весь день вне дома я отдаю другим, оставшееся – своим близким: себе, то есть занятиям науками, я ничего не оставляю. Воротившись домой, надобно, конечно, потолковать с женой, поболтать с детьми, поговорить со слугами. Все это я числю среди дел, потому что это надлежит делать (надлежит, если ты не хочешь быть чужим дому своему). Среди всего, что я назвал, проходит день, месяц, год. Когда же мы пишем? Я приберегаю для себя только то время, которое краду у сна и еды».

Должность помощника шерифа Лондона способствовала более тесному контакту Мора с влиятельными купеческими кругами Сити. В 1515 г. по предложению лондонских купцов он был включен в состав королевского посольства во Фландрию для улаживания торгового конфликта между Англией и Нидерландами. С миссией купеческого посредника и дипломата Мор справился блестяще. Но из Фландрии он привез не только разрешение английским купцам вывозить шерсть в Нидерланды, но и почти законченное новое произведение, принесшее ему впоследствии всемирную славу. Это была знаменитая «Утопия», которая при активном содействии Эразма впервые была напечатана в 1516 г. под названием «Весьма полезная, а также занимательная, поистине золотая книжечка о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия». Эта «Весьма полезная и занимательная книжечка», поразившая современников светлым и прекрасным идеалом будущего, к сожалению, была совершенно неверно истолкована позднейшей марксистской наукой и превратилась в символ чего-то совершенно несбыточного и невозможного.

Чтобы сразу развеять предвзятое мнение об этой книге, следует сказать, что это не политический трактат и не социологическое исследование. Прежде всего, это художественное произведение, в основе которого лежит вымысел, фантазия, сказка. Ставшее нарицательным слово «Утопия» лишь название страны, народ которой добился благоденствия благодаря трудолюбию, разумным законам, нравственному воспитанию и духовной устремленности. Название образовано из греческого отрицания ou и слова topos (место) и, следовательно, означает «нигде». Правда, в основе этой сказки лежат представления самого Томаса Мора о социальном устройстве общества. Но и здесь необходимо заметить, что Мор относился к своему творению, которое, по его же словам, «скорее соскользнуло с моего пера, чем я его написал», весьма критично и не раз подчеркивал, что не собирался давать какие-то идеальные рецепты обществу.