Марина Чечнева - Ласточки над фронтом Страница 48

После семилетки Клава поступила в Московский электротехнический техникум. Она вспоминала:

- Небольшую свою стипендию я делила, побольше маме - в общий котел, поменьше себе - в день на стакан чая и булочку. Это были трудные тридцатые годы, голодные и холодные. Страна с нетерпением ждала специалистов во всех областях, и мы учились настойчиво и жадно...

Совсем юной, неопытной пришла Клава работать на строительство высоковольтной подстанции. Очень хотелось стать настоящим мастером, на равных разговаривать со специалистами. Решила учиться дальше, стать инженером. Работая, готовилась к поступлению в вуз. Уставала, конечно, до предела. Но экзамены в Военно-инженерную академию связи сдала отлично.

Постукивают колеса поезда, увозящего девушек и их командиров в Заволжье, бегут нескончаемой лентой воспоминания о годах учебы, тревожат мысли о родных. Думает и Клава о своих, оставшихся в Москве. Думается и о службе. Не все в ней идет гладко. Вчера, во время остановки эшелона в степи, разбежались девчонки из вагона без разрешения. Состав тронулся, не все успели сесть вовремя. Илюшиной - а она была назначена старшей в вагоне попало от Расковой. Горько было слушать выговор от любимого командира. И все-таки Клава уже не сомневается - будут девушки настоящими солдатами, хоть сегодня не всегда еще понимают требования дисциплины. Но все как одна полны желания отдать борьбе за Родину все, на что только способны.

- Вот желание это и было главным залогом успеха, - говорит и сегодня Клавдия Алексеевна. - Среди техников, работавших со мной, были Поля Ульянова и Вера Бондаренко. У них была специальная подготовка, они быстро стали прибористами. А таким, как Оля Голубева, Тоня Павлова (их назначили электриками), пришлось начинать с азов... Разные были девушки, с разными судьбами и характерами, но их роднило стремление во что бы то ни стало овладеть специальностью. Трудились все исключительно добросовестно, и ни одна не кивала на другую, дело было наше, общее... Приехали мы к месту назначения в город на Волге осенью. Скоро дожди сменились снежными метелями. Ох, и нелегкими были эти месяцы! С Волги день за днем дул пронизывающий ветер. Под его порывами мерзли наши хрупкие машины, стыли нежные девичьи руки... Самолеты приходили в часть без оборудования. Его нужно было установить собственными силами. Проводили электроподготовку на самолетах, на нескольких машинах установили фотооборудование для съемки результатов боевой работы экипажей. Начали монтировать малогабаритные радиостанции для связи с ближних дистанций и для разведки погоды... Тяжелым испытанием были для всего состава полка снежные бураны. Не раз сигнал аварийной тревоги раздавался среди ночи. Надо крепить самолеты! Сумасшедший ураган забивает снегом лицо, не дает дышать. В круговерти метели с трудом отыскиваем стоянку самолетов. Ветер грозит каждую минуту опрокинуть и разбить легонькие По-2. И мы, чтобы защитить самолеты, подтягиваем тросы, закрепляем машины и, обхватив их руками, удерживаем, спасая от поломок. Вместе со всеми, впереди всех были в эти трудные часы наши инженеры - Софья Озеркова, Надежда Стрелкова.

Мы все учились - много, напряженно, упорно. И летчицы, и будущие штурманы, и будущие техники, механики. Среди технического состава нашлись и опытные мастера - Таня Алексеева, Дуся Коротченко, Римма Прудникова. Позднее их назначили старшими техниками эскадрилий. Софья Озеркова стала инженером полка, Надежда Стрелкова - инженером по вооружению. Вот они-то вместе с Клавдией и готовили технические кадры нашего полка. Мы даже представить себе не могли, какие совсем не женские тяготы ложились на плечи девушек. И конечно - на Клаву. Она уже в то время была коммунистом, членом партбюро полка, в составе которого оставалась бессменно до конца войны.

Несмотря на всю загруженность в эти месяцы, Клаве хотелось, приложив инженерные знания, по возможности оснастить наш неприхотливый самолет современной техникой.

У инженера по самолетному оборудованию хлопот и забот было без счета. Материальная часть прибавлялась. Как-то пришли новые самолеты, а аккумуляторы негодные, даже зарядить нельзя. А через четыре дня вылет. Что делать? Тут и проявился характер Илюшиной. Поехала на завод. А там свой план - время военное, рабочих рук не хватает. Клава в партком, поговорила, убедила. В два дня выполнили наш заказ.

Промелькнули месяцы напряженной учебы. Мы вылетели на фронт. Началась боевая жизнь.

Сначала экипажи летали на близкие цели и каждый успевал в короткие июньские ночи сделать по 4-5, а к осени - по 8-10 боевых вылетов. Чтобы не задерживать экипажи, механики должны были в считанные минуты осмотреть самолет, заправить его. Электрики тут же проверяли приборы и электрооборудование, а вооруженцы быстро подвешивали бомбы. На все это уходило 3-4 минуты. Девушки - наземные специалисты старались изо всех сил. Пока летчица и штурман докладывали о выполнении боевого задания, машина была уже готова. А ведь работали в полной темноте, буквально на ощупь.

Наступила зима и с нею прибавилось трудностей.

- Особенно тяжело доставалось техникам и механикам, тем, кто обслуживал двигатель, - вспоминала Клавдия Алексеевна. - Чего только ни придумывали хозяева самолетов, чтобы не стыло сердце машины, - укутывали, грели специально приспособленными лампами. Сами же грелись на бегу. Если за несколько минут надо подготовить самолет к вылету, подвесить бомбы - тут и в мороз жарко станет. А когда спали механики, я и не знаю. Всю ночь, бывало, встречают свой экипаж, волнуются и снова провожают. После этой бесконечно длинной ночи техники не уходили с аэродрома - готовили самолеты к ночным вылетам, устраняли неполадки, ремонтировали повреждения, латали пробоины...

Сама Клава трудилась вместе с ними, да трудилась так, что работать рядом с ней плохо было невозможно. А в короткие минуты затишья успевала провести беседу, обсудить положение на фронтах, острые политические события.

Есть люди, для которых труд необходим, как дыхание. Они любую работу не делают, а творят, словно птица песню. К таким счастливым людям относится Клавдия Алексеевна Илюшина. Чтобы в этом убедиться, не обязательно видеть ее в рабочей обстановке. Вот она у себя дома, в удивительно уютной, обихоженной квартире принимает гостя. Впечатление таксе, что все получается само собой накормила, чаем напоила и уже между разговором встала на свои места чисто вымытая посуда.

- Знаешь, - говорила как-то Клавдия Алексеевна, - для меня, пожалуй, нет нелюбимой работы. Наверно, это от мамы, она все делала со вкусом, с радостью. Помню, еще до войны повезла я ее как-то на сельскохозяйственную выставку. Маму невозможно было увести из павильона с животными - так она восхищалась.