Роберт Мейсон - Цыпленок и ястреб Страница 49

Мы пересекли опушку и вошли в дым. Два подбитых слика стояли в передней части зоны, их винты были неподвижны. Из-за них для нас восьмерых стало тесновато, но сойдет. "Сапоги" выскочили еще до того, как полозья коснулись травы. Другие пехотинцы начали забрасывать в наши вертолеты раненых — кого с носилок, кого так. Огня не было. По крайней мере, направленного в нас. Пехота открыла прикрывающий огонь и стрельба пулеметов и сотен винтовок слилась в единый рев. Наводчик, скрытый где-то в деревьях, сообщил нам, что все погружены и мы можем взлетать. Оранжевый-1 ответил, что понял, и повел нас прочь. За пятьдесят ярдов от периметра некоторые машины начали получать попадания и мы разрешили стрелкам открыть огонь. Наш вертолет был абсолютно цел.

После того, как мы доставили раненых, нас с Лизом задержали: мы должны были доставить нескольких человек на артиллерийские позиции. Это разлучило нас с ротой на полчаса.

Мы летели, чтобы присоединиться к ним, когда увидели, как над зоной "Рентген" сбили истребитель — поршневой А-1Е [28]. И это опять-таки было совсем, как в кино. Из корня крыла к хвосту вырвался оранжевый фонтан пламени, превращаясь в угольно-черный дым. Факел был больше фюзеляжа и почти сразу закрыл кабину. Пилот был либо убит, либо без сознания, он не катапультировался. Самолет с ревом устремился к земле с высоты в 3000 футов; все происходило не больше, чем в половине мили от Лиза и меня. Оставляя шлейф черного дыма, он врезался в джунгли под крутым углом, мгновенно взорвавшись. Разлетающиеся обломки, рвущиеся бомбы, неизрасходованные патроны повалили ближайшие деревья.

Я сделал ошибку: вызвал штаб и сообщил о катастрофе.

— Вас понял, Красный-2, оставайтесь на связи, — ответили мне.

— Э-э, Красный-2, "Сапог-6" передал указания проследовать в место падения и осмотреть его.

Летать над тем местом, где сбили самолет ВВС мне хотелось не больше, чем продлить свою командировку. Лиз посоветовал пролететь на большой скорости и бросить быстрый взгляд. Я спикировал с высоты в 3000 футов, разогнавшись, чтобы быстро проскочить над костром, пылающим в джунглях.

Я сообщил в штаб, чтобы "Сапогу-6" передали: никто не выпрыгнул из самолета до падения и от него остались лишь дымящие обломки, плюс рвущийся боекомплект.

— Э-э, вас понял, Красный-2, оставайтесь на связи.

Если от вас требуют оставаться на связи, это не к добру.

— Э-э, Красный-2, "Сапог-6" передает, что понял. Но ВВС хотят, чтобы вы сели и осмотрели место на земле.

Лиз покачал головой.

— Штаб, не подтверждаю, — сказал я. — Зона горячая. Мы вернемся, чтобы сделать медленный облет и проверить еще раз, но мы знаем, что никого не осталось.

Лиз кивнул. Вам может показаться, что это уже было весьма недурно: я только что вызвался от имени всех нас четверых, чтобы вернуться в очень горячую зону и лишний раз убедиться в очевидном.

Недурно, но недостаточно. Представителю ВВС в нашем штабе понадобилось больше.

— Красный-2, ВВС требуют, чтобы вы приземлились и провели поиск уцелевших, — раздался голос в моем шлеме.

Я ответил, чтобы они оставались на связи, потому что как раз выполнял облет. Пока наш человек в штабе разговаривал с ВВС, Лиз, я, Ричер и нервный бывший "сапог", ставший нашим стрелком, приблизились к месту падения. На этот раз я хотел действовать наверняка. Над деревьями, окружавшими новую поляну, я сбросил скорость миль до тридцати в час. Мы начали кружить над дымом и пламенем, когда услышали взрывы.

— Взял, — сказал Лиз, до этого не прикасавшийся к управлению. Он резко опустил нос "Хьюи", чтобы набрать скорость.

— Наверное, просто оставшиеся боеприпасы в самолете. Но я хочу, чтобы разворот был быстрым, чисто на всякий случай, — и он выглянул в свое окно. — Этого парня кто-то сбил, и они до сих пор где-то здесь.

Лиз начал поворачивать влево, чтобы обойти дым по кругу. Он быстро набрал скорость, и когда мы вновь добрались до поляны, бросил вертолет в очень резкий левый разворот. Когда он накренил машину почти до 90 градусов, нас вдавило в кресла минимум двукратной перегрузкой. Я смотрел сквозь его боковое стекло вертикально вниз, прямо на обломки. Таким маневрам нас в летной школе не обучали. Первое впечатление было, что сейчас разорвется главная гайка и "Хьюи" отделится от винта.

Вид, открывшийся нам, однако, был уникальным. И исчерпывающим. И мы летели так быстро, что в нас было сложно попасть.

С этой головокружительной позиции мы разглядели несколько металлических деталей, которые не расплавились и вспышки от рвущихся боеприпасов. Мы надеялись, что все его бомбы взорвались при ударе. Мы сообщили по радио, что пилот определенно погиб.

— Э-э, вас понял, Красный-2, оставайтесь на связи, — и мы начали нарезать круги на 2000 футов примерно в миле от этого места.

— Красный-2, говорит Священник-6, - теперь на связи был майор Уильямс. — Я только что поговорил с ВВС и согласился, что вы должны приземлиться и провести осмотр на месте.

Лиз, как командир экипажа, ответил:

— Священник-6, Красный-2. Мы уже подтвердили, что в месте падения нет никого, ни живых, ни мертвых. Мы уже рисковали больше, чем нужно, чтобы это выяснить.

Лизу следовало бы лучше знать о моментах, когда логика не работает.

— Это я буду решать, как вам рисковать, Красный-2. Приказываю проследовать к месту падения и приземлиться. Ваш экипаж высадится и осмотрит все на месте. Конец связи.

Наступило молчание. Я уверен, что Лиз думал, не послать ли его, куда подальше, но он должен был играть свою роль.

И он сыграл ее по всем правилам:

— Понял, выполняю.

И мы снова оказались над обломками, кружась в фирменном лизовском яйцервущем вираже. Левый борт "Хьюи" действительно смотрел прямо вниз. После двух таких яростных кругов Лиз начал заход на посадку. Он решил не садиться прямо рядом с обломками — мы не смогли бы сесть достаточно далеко от огня и рвущихся боеприпасов. Прямо за местом падения была нормальная поляна, на которой стояло несколько отдельных 75-футовых деревьев. Ее явно не хватало, чтобы вместить "Хьюи", но Лиз направился именно туда. Он собирался показать мне свой очередной трюк.

Он перешел в висение на высоте в сотню футов прямо над высокими деревьями и подвигался в стороны, выбирая правильное место, чтобы поиграть в газонокосилку. Он приказал Ричеру и стрелку высунуться наружу, чтобы следить за очень нежным рулевым винтом. Потом Лиз нашел то, что хотел, и вертолет начал снижаться на деревья.

Он идеально выбрал место. Хвостовая балка с крутящимся рулевым винтом попадала в чистый проем до самой земли. Несущему винту оставалось лишь срубить несколько ветвей в два дюйма толщиной — маневр, на который в летной школе даже не намекали. Когда винт ударил по первым ветвям, звук был, как от ружейной стрельбы.