Семен Синельников - Киров Страница 49

В относительно короткий срок, месяца за полтора, участники экспедиции вырвали из арсеналов и складов все необходимое на сорок тысяч бойцов. Экспедицию снабдили и деньгами, часть которых предназначалась для зафронтового подполья. Советские дензнаки там не шли, и Кирову дали пять миллионов романовскими кредитками — царскими рублевками, пятерками, десятками. Все деньги спрятали дома у одного из участников экспедиции, разостлав банковские пачки под матрацем в кровати, прозванной «миллионершей». Эту «миллионершу» проклинали, потому что особо доверенные люди караулили ее, отрываясь от дела.

Новый год встречали у Бутягина, он жил с семьей на Страстной площади. Хозяйка ничем праздничным угостить не могла, но это было только лишним поводом для острот. Смеху на всех через меру хватало.

У Бутягиных накануне родилась девочка, она ле-‘ жала в бельевой корзине, заменявшей колыбель. Сергей Миронович то и дело подходил к малышке.

Это были последние часы в Москве.

Путь эшелонов лежал через Самару и Саратов. Уголь только снился машинистам, паровозы топили дровами, но и дров на станциях не хватало — валили, рубили придорожные сосны и березы. Иногда дорогу преграждали завалы. Состав останавливался. Дежурившие на тендерах вагонов красноармейцы припадали к пулеметам. Из-за бугров выскакивали бандиты. Их уничтожали или прогоняли огнем. Тогда растаскивали бревна, наваленные бандитами поперек рельсов.

В середине января 1919 года экспедиция прибыла в Астрахань, где находилось командование Каспийско-Кавказского фронта, которому подчинили XI армию. Здесь подтвердились наихудшие предположения Кирова.

Соединения и части, вошедшие в XI армию, долго сковывали превосходно оснащенные войска Деникина, истребляли его отборные офицерские полки. Но, не имея должной помощи извне, XI армия истощилась. Отряды и батальоны шли в бой с пятью-шестью патронами на воина. Зима, губительная для плохо обмундированной армии, принесла и эпидемию сыпного тифа. Сыпняк свалил десятки тысяч людей.

Некоторые воинские части остались с Серго Орджоникидзе в предгорьях Кавказа, остальные все более беспорядочно отступали, рассыпались по Калмыцкой степи, надеясь одолеть ее, найти приют в далекой Астрахани. В штабе фронта получили радиограмму, которую Орджоникидзе 24 января послал из Владикавказа в Москву, Ленину:

«XI армии нет. Она окончательно разложилась. Противник занимает города и станицы без сопротивления…»

Командованию XI армии Орджоникидзе телеграфировал:

«Мы решили умереть, но не оставлять свои посты. Если что-нибудь у вас уцелело, идите нам на помощь. Чечня и Ингушетия вся поднялась на ноги».

Эту телеграмму Киров уже не успел прочесть. С частью имущества своей экспедиции он на автомашинах выехал в Калмыцкую степь. Машины застревали в сугробах. Опрокидывались, попадая в рытвины. Глохли моторы, их отогревали, чинили. Метели, снега, бездорожье. Все равно вперед, к войскам.

Но увиденное не походило на войска. Толпы и вереницы в изодранных шинелях, кацавейках, рваных полушубках, домотканых бешметах. Тифозные и здоровые, бойцы и командиры, мужчины и женщины, старики и дети ехали на волах и лошадях или шли, брели, ползли и падали. Падали не вставая. Больные бредили Астраханью. Астраханью бредили здоровые. В ужасающей обнаженности открывалась трагедия советских людей, предпочитавших любые мучения белогвардейскому плену, — трагедия, в какой-то мере известная по «Железному потоку» Серафимовича.

Киров вызвал из Астрахани политработников и военспецов. В степных глубинах еще были боеспособные части. Их приводили в порядок, снабжали амуницией, привезенной Кировым. Отступление приостановилось. Для больных, голодающих устраивали питательные пункты. В некоторых селениях бойцам распавшихся частей и беженцам раздавали белье, валенки, полушубки — в степь подтягивали обмундирование, доставленное в Астрахань военной экспедицией. Обозы подбирали тифозных, изнуренных.

Из-под Кизляра, оставленного нашими войсками, Сергей Миронович вернулся в Астрахань. Там его дожидалась телеграмма Свердлова:

«Ввиду изменившихся условий предлагаем остаться в Астрахани, организовать оборону города и края».

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Там, где Волга прощается с сушей, отдавая свои воды Каспию, распростерлась она, суматошная Астрахань, которую стечение обстоятельств превратило на время в один из важнейших городов страны. Астрахань была воротами к хлебу Ставрополья и Кубани, к нефти Баку, Грозного и Эмбы, питала несколько губерний рыбой и солью да еще служила связующим звеном с Закаспием, Северным Кавказом. Астраханский край разделял войска Деникина и Колчака, стремившиеся сомкнуться для общего удара на Москву.

Но оборона края была слаба. Еще в августе 1918 года, когда с Каспийского моря ожидался десант английских интервентов, Ленин телеграфировал губернским руководителям:

«Неужели правда, что в Астрахани уже поговаривают об эвакуации?

Если это правда, то надо принять беспощадные меры против трусов и немедленно выделить надежнейших и твердых людей для организации защиты Астрахани и для проведения самой твердой политики борьбы до конца в случае наступления англичан».

Непосредственная угроза наступления интервентов миновала — англичане десанта не высадили. Губернские руководители не поняли, что Астрахань все равно в опасности и что ленинский наказ об организации обороны города остается законом. Они успокоились. Хуже того, вскоре они из-за отвратительного местничества принялись подрывать работу только что созданного Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта. Их недопустимое поведение встревожило побывавшего в Астрахани члена ЦК РКП(б) Артема — Федора Андреевича Сергеева, и он написал о том Свердлову.

Фронтовое руководство тоже было не слишком удачным. В Реввоенсовете председательствовал Шляпников, впоследствии немало навредивший партии своей «рабочей оппозицией». Шляпников затеял склоку, втянув в нее некоторых губернских работников. Пожалуй, ниоткуда не шло в Москву столько кляуз, сколько из Астрахани.

Ленин и Свердлов в телеграммах долго и настойчиво урезонивали кляузников. В январе 1919 года пришлось послать в Астрахань комиссию ЦК РКП (б). В середине февраля Шляпникова заменил видный партийный деятель Константин Александрович Механошин, член Реввоенсовета республики.

Чтобы по поручению Свердлова успешно организовать оборону города и края, Киров должен был поскорее разрядить эту напряженную, затхлую обстановку. Он решил подчинить всю власть Военно-революционному комитету — ВРК Впервые ВРК возник в Петрограде накануне Октября как штаб подготавливавшегося большевиками вооруженного восстания. С победой восстания к ВРК перешла государственная власть в столице. Затем он постепенно передавал свои функции советским органам, по мере того как они создавались, укреплялись, и в конце 1917 года был упразднен. Борясь за советскую власть, большевики образовали ВРК также в ряде губернских, городских, уездных центров.