Иван Медведев - Петр I. Добрый или злой гений России Страница 5

Петра разбудили глубокой ночью. Вероятно, в его памяти пронеслись жуткие картины стрелецкого бунта семилетней давности. Молодого царя охватил животный ужас, лицо перекосил нервный тик. В панике он сорвался с кровати, бросился в конюшню, в одной рубашке вскочил на лошадь и скрылся в ближайшем лесу. Гавриил Головкин, постельничий[7] Петра и будущий канцлер империи, нашел своего господина зарывшимся в зарослях кустарника в крайне растерянном и подавленном состоянии. Лихорадочно облачившись в принесенную одежду и сапоги, Петр поскакал в Троице-Сергиев монастырь. Совершенно без сил он добрался туда рано утром. Монахи сняли его с коня, подхватили под руки, уложили в постель. Но спать Петр не мог, то и дело вскакивал, метался из угла в угол. Когда явился настоятель монастыря архимандрит Викентий, он разрыдался, трепещущим голосом попросил о защите и покровительстве. Архимандрит ласково успокоил царя, заверил, что за стенами Троицы он находится в полной безопасности.

Вечером того же дня в монастырь прибыл Борис Голицын. Он сообщил Петру, что к Троице следуют преображенские батальоны, на сторону царя перешел Сухаревский стрелецкий полк, что предвидел подобное развитие событий, располагает планом действий и уверен в благополучном исходе дела. Хладнокровие и уверенность дядьки помогло Петру вернуть самообладание. Нервному, излишне впечатлительному царю, подверженному резкой смене настроения, в будущем пришлось прилагать колоссальные усилия, чтобы воспитать в себе мужество, решительность и отвагу.

Соотношение враждующих сторон на тот момент было семь к трем в пользу Софьи, но Борис Голицын считал, что половину стрельцов и полки иноземного строя[8] можно перетянуть на сторону Петра. Из Троицы в Москву помчались гонцы с царскими грамотами. Царь приказывал всем стрелецким полковникам и выборным стрельцам по десять человек от каждого полка немедленно явиться к нему для решения важного государственного дела. Софья объявила царские грамоты подметными и под страхом смертной казни запретила стрельцам трогаться с места; держала перед ними сильную речь, призывала к верности.

Софья предприняла несколько попыток уговорить брата вернуться в Москву, объяснила, что вызвала стрельцов под стены Кремля для собственного сопровождения на богомолье, предлагала кончить дело миром. Петр не реагировал. Тогда она отправила в Троицу самого авторитетного переговорщика – патриарха Иоакима. Это решение оказалось для нее политической ошибкой: патриарх остался у Петра, выразив ему поддержку.

Стрелецкие полки пребывали в нерешительности и сомнениях – ставкой в распрях царской семьи были их головы. В таком рискованном положении правильный выбор надо делать быстро. В конце августа пять стрелецких полков перешло на сторону Петра, их полковники дали показания, что глава Стрелецкого приказа Федор Шакловитый подбивал их учинить дворцовый переворот с целью посадить Софью на трон. Петр потребовал выдачи Шакловитого для розыска дела о государственном преступлении. Софья ответила категорическим отказом.

Вслед за стрельцами повеление царя явиться под его очи получили и командиры полков иноземного строя. Полковник Патрик Гордон показал царскую грамоту Василию Голицыну, своему непосредственному начальнику, просил его совета, но фаворит Софьи не сказал ничего определенного, был растерян и бездеятелен. Иностранные командиры решили, что будущее за Петром и уже на следующий день целовали руку царя, который каждому поднес чарку водки, в том числе и представленному ему полковнику Францу Лефорту, который в скором времени стал его ближайшим другом и наставником.

Чаша весов политического противостояния стала явно склоняться в сторону Петра. Оставшиеся в Москве стрельцы явились в Кремль и, угрожая Софье бунтом, потребовали выдать царю Федора Шакловитого – он должен был стать их искупительной жертвой, которая утолит гнев царя за невыполнения приказа. Окружавшие Софью бояре упали ей в ноги, заголосили, что все они пропадут, если она не уступит. Горожане, опасаясь новой резни, укрылись за крепкими засовами. Софья в безвыходном отчаянии уступила мятежным стрельцам. Шакловитого доставили в Троицу, где под пытками он признал, что замышлял поджечь Преображенское и в суматохе, под шумок, убить царицу Наталью Кирилловну, но обвинения в подготовке покушения на жизнь царя отрицал. После пяти дней допросов и истязаний его публично казнили с двумя сообщниками, трех других высекли кнутами, подрезали им языки и выслали в Сибирь.

События принимали необратимый характер, спасая свои жизни, сподвижники правительницы покинули ее. Стрельцы в массовом порядке перешли на сторону Петра. Василий Голицын явился в Троицу с повинной. Жизнь фаворита Софьи висела на волоске – Шакловитый дал показания и против него. Благодаря хлопотам двоюродного брата Бориса низложенный фаворит отделался ссылкой. Софья по приказанию царя удалилась в Новодевичий монастырь.

Два месяца спустя после панического бегства из Преображенского Петр торжественно вступил в Москву. Остававшиеся до последнего часа верными Софьи стрельцы в знак покорности и уповая на милость государя, легли вдоль дороги на плахи с воткнутыми топорами. Петр великодушно простил их.

В Кремле его встречал брат Иван, который все это время сохранял нейтралитет. Два царя обнялись. Толпа ликовала и плакала от умиления. Петр всегда очень тепло относился к больному старшему брату.

Глава 2

Молодость царя

Петр стал полновластным царем, но власть его не интересовала. Всеми государственными делами он предоставил заниматься ближнему окружению своей матери – Льву Нарышкину, Борису Голицыну, Тихону Стрешневу, а сам вернулся к прежним увлечениям, к которым добавилась страсть к фейерверкам. Ее вдохновителем стал полковник Патрик Гордон, хорошо знакомый с пиротехникой.

Гордон был старше Петра на тридцать восемь лет, что не помешало его близкому сближению с молодым царем сразу после падения Софьи. Шотландский наемник, он юношей покинул свою родину, многие годы продавал свои услуги немцам, шведам, полякам, пока тридцать лет назад не осел в России. Такой опытный воин заинтересовал Петра, царь нуждался в подобном наставнике – его потехи выходили на новый, более высокий, уровень. Специально для Петра Гордон устроил маневры своего Бутырского полка, вымуштрованного по передовым канонам западной военной науки. Особенно царь восхитился действиями гренадерской роты[9], впервые созданной Гордоном в русской армии.

Шотландец занялся военным образованием царя. Петр брал у него книги по артиллерии, фортификации, истории и географии, занимался с шотландцем опытами по созданию гранат[10], совершенствовался в стрельбе из пушек. Гордон обладал не только глубокими познаниями в военном деле, это был многосторонне образованный человек европейского типа. Он вел обширную переписку с зарубежными корреспондентами и был в курсе всех важных политических новостей Западной Европы, выписывал из Англии газеты, книги, карты, инструменты, оружие, научные издания Королевского Общества[11].