Наперекор земному притяженью - Олег Генрихович Ивановский Страница 5

недалеко от дозорки — тропы, по которой наш наряд пойдет, — дождаться пограничников и убить их из маузеров, в упор. А тела потом утащить на свою сторону: «Ваши пограничники нарушили границу и в перестрелке были убиты!» А это уже погранинцидент. Как выяснилось позже, террористы таким образом добывали с определенной целью подлинные документы наших пограничников, обмундирование и наше оружие…

Дорога через мост уводила на ту сторону, к небольшому городку Радымно и дальше к городу Ярославу. Как-то, рассматривая карту, я прикинул: от Радымно до нашего Львова по шоссе всего-то сотня километров. Чуть больше, чем от Перемышля. Действительно, два шоссе — одно от Перемышля, второе через участок нашей заставы — устремлены прямо на Львов, а оттуда на Винницу и Киев. Но тогда я отметил это просто так, не подозревая того, что через полгода эти километры станут первыми километрами смерти на нашей земле. Ничего мы тогда не могли предполагать, ничего…

«…Есть, приказано выступить на охрану границы Союза Советских Социалистических Республик…» Я повторил слово в слово приказ помощника начальника заставы лейтенанта Трусова.

День был ясный, кругом снежная целина. Ни к хатам, ни к сарайчикам — ни одной тропинки, ни одного человеческого следа. Только заячьи да лисьи. Ну а под такие следы нарушители подделываться еще не научились. Четыре часа прошли незаметно. К двум часам дня нас должны были сменить. К этому времени обычно наряды невольно подтягивались к началу своих участков, чтобы, сменившись, поскорее вернуться на заставу. Да и время это было обеденным. Так что паше нетерпение можно было понять.

Без пяти два на тропинке из-за большого яблоневого сада показались две фигуры. Наши. Подошли ближе, встретились.

— Давай-ка, парень, на заставу бегом, замполит тебя срочно требует! — не расспросив даже о том, как прошло наше время, с ходу бросил мне старший смены.

— Зачем?

— Не знаю. Приказал передать, чтобы сразу к нему, а потом уже обедать и отдыхать. Понял?

Через пятнадцать минут я уже был в канцелярии у замполита.

— Товарищ младший политрук, пограничник Ивановский…

— Вольно, вольно, — остановил он меня, — в пятнадцать ноль-ноль быть готовым к поездке в комендатуру. Там сегодня комсомольское собрание. Вам, как комсоргу заставы, необходимо быть там. Вопросы будут?

— Есть, быть готовым к пятнадцати ноль-ноль. Что взять с собой?

— Комсомольский билет, естественно, и оружие. Все. Выполняйте. Машина будет.

Основным вопросом повестки комсомольского собрания нашей третьей комендатуры было: «Повышение авангардной роли комсомольцев в охране государственной границы». Доклад делал заместитель коменданта по политчасти политрук Лебедев.

Вторым был оргвопрос — довыборы в состав комсомольского бюро комендатуры из числа прибывшего на заставы пополнения.

Вот тут-то меня и подстерегал сюрприз. Совершенно неожиданно кем-то из президиума была предложена моя кандидатура. «Откуда меня-то знают? — пронеслось в голове. — Ведь я же на заставе без году неделя». Но все уже дружно голосовали «за». Так в марте 1941 года я стал членом комсомольского бюро нашей комендатуры.

В ночь с 11 на 12 апреля 1941 года…

В ночь с 11 на 12 апреля 1961 года… Для всех людей планеты это была обычная ночь. Необычной она была лишь для людей в зааральских степях космодромных. Мы понимали, что свершается необычное, чего не делал никто никогда. Но здесь, на космодроме, обстановка не побуждала к необычному восприятию происходящего. Она была строгой, деловой, будничной. Мы делали свое дело — готовили к старту ракету с кораблем-спутником «Восток». Необычность происшедшего пришла в сознание только 12 апреля 1961 года.

…В ночь с 11 на 12 апреля 1941 года мы с напарником Юсовым получили задание выйти на охрану государственной границы в район моста через Сан и занять место в секрете, неподалеку. Это место мы хорошо знали. Из канавы, под прикрытием буйно разросшихся кустов, хорошо просматривался весь наблюдаемый нами участок.

В секрете одна задача: смотри, слушай, дыши в полноздри, не вздумай чихнуть или кашлянуть. Если простудился — в секрет не пошлют. Ложились всегда спина к спине, чтобы смотреть в разные стороны. Впрочем, ночью больше слушаешь, нежели смотришь, — темно. Видны лишь знакомые силуэты моста и. деревьев на фоне неба.

Я уже рассмотрел однажды днем, что ровно посередине моста действительно белой краской проведена пограничная черта. А поперек моста растянута густой витушкой колючая проволока — «спираль Бруно», как ее называли. Вот и все препятствия на стыке двух государств.

Ночь была тихая. Небо в тучах, но дождя не было. Первый час прошел спокойно… Я лежал лицом к мосту. Было по-прежнему тихо. Лишь изредка доносился с той стороны собачий лай из Радымно. Прошел, наверное, еще час, а может, и больше. Часов-то ни у меня, ни у Юсова не было. В какой-то момент мне показалось, что в переплетах моста движется некое темное пятно. Напряг зрение — нет, вроде ничего не видно, значит, показалось. Прошло еще с десяток минут. Не свожу глаз с моста. Нет, не померещилось! Действительно, по мосту, чуть пригибаясь, осторожно идет человек!..

Сердце сразу забилось так сильно, что показалось — его слышно и на мосту. Я легонько щелкнул прицельной рамкой на винтовке — знак напарнику: «Внимание!» И тут же интуитивно почувствовал, как дрогнула спина Юсова. Он осторожно повернулся лицом ко мне. Я кивнул в сторону моста и по движению его головы понял, что он тоже заметил силуэт. Не шевелясь и даже стараясь как можно тише дышать, словно и дыхание наше можно было услышать за 200 метров, мы сосредоточенно ждали, что же будет дальше.

Предпринимать что-либо пока рано. Нарушитель мог тут же вернуться на свою сторону. А стрелять в него без предупреждения не положено, а потом и пули бы полетели на ту сторону, а это уже погранинцидент. Оставалось одно — ждать.

Человек продолжал идти по мосту. Он не маскировался, не полз, не прятался. Шел открыто, но осторожно. В голове промелькнуло: «Умело идет!» Стало быть, не просто местный житель к родне на нашу сторону решил пожаловать. Цель у него какая-то другая.

Осторожно пробравшись через проволочную спираль, нарушитель перешел на нашу сторону. Мы продолжали наблюдать. На заставу, дежурному, о нарушении границы я доложить не мог. И телефонная трубка у меня была, и рядом, метра за четыре, в одном из пней, прикрытое куском коры телефонное гнездо, но воспользоваться телефонной связью я не рискнул. Голос наверняка спугнул бы нарушителя — уж слишком тихая была ночь.

Человек сошел с моста, осмотрелся вокруг и, видимо не заметив ничего подозрительного, подошел к мачте. Он был в сотне метров от