Милорад Павич - Биография Белграда Страница 5

Подобно тому как в XI и XII веках через Белград в Палестину следовали участники крестовых походов, в XVI и XVII веках здесь побывали дипломаты, писатели и путешественники из Франции, оставив об этих визитах многочисленные воспоминания. Так, Мишель Бодье в своей книге о падении Белграда и переходе его под власть турок в 1521 году сообщает, что Сулейман Великолепный вместе с другими трофеями вывез из города икону Богородицы (видимо, ту самую, которая, согласно другому преданию, попала в Смедерево) и затем в Царьграде продал ее грекам. Мартин Фюме наблюдал в Белграде, некогда «знаменитом благодаря успешным битвам, которые на этом месте и в окрестностях города велись против турок», как принц Селим в 1566 году встречал тело своего мертвого отца, султана Сулеймана II, и как при этом, по словам автора, во всем Белграде воцарилась «чудесная тишина на четверть часа», которые потребовались новому владыке, чтобы сменить коня. Анонимный французский автор, который в 1629 году опубликовал в Париже «Путешествие в Левант», вспоминал, что в 1621 году в Белграде было гораздо больше православных христиан, чем турок; кроме того, он первым заметил то, что позже станет общим местом всех французских описаний Белграда XVII века, а именно обилие вкусной и дешевой рыбы, которая к тому же еще и очень жирна, потому что «в реке поверх песка лежит около двух пядей ила». Луи Жедоан прилагает к своему описанию города копии писем, которые он посылал во Францию из Белграда до того, как после двух безуспешных попыток ему удалось все-таки выбраться из города, семь миль проскакав в направлении к Гроцкой, словно по лугу, по покрытому льдом Дунаю, и хотя под копытами хлюпала вода, «вернуться в Белград было опаснее, чем продолжить путь». Жан-Батист Тавернье оценил хлеб, вино и мясо в Белграде как вкуснейшие и дешевые, а рыбы, по его словам, было столько, что он «ел только печень и молоки, отдавая все остальное нищим». Кикле в Белграде наслаждался зрелищем танцующих под музыку мужчин и женщин и был свидетелем извлечения из Тамиша «необычных чудовищ старых времен». А. Пуле считал Белград в 1658 году «самым важным городом под властью султана в Европе за исключением Царьграда». Он описал обряды всех вер в Белграде, но отверг приглашение лично наблюдать чудесные камни, которые христиане «переносят с одной стороны большой реки на другую». По его оценке, поле для военных смотров в Белграде «длиной вдвое превышает Place Royale в Париже и превосходит его шириной», однако протяженность города «всего в нескольких местах равна Парижу». Луи дю Мэ видел в Белграде в 1663 году, как тысяча пеших воинов, каждый из которых вел под уздцы коня, выступали впереди великого визиря, отправившегося в поход на Австрию. Франсуа Пти де ла Круа описывает, как после неудачной осады Вены был казнен в Белграде великий визирь Кара-Мустафа. Жан де ла Брин стал свидетелем волнений в турецкой армии и при дворе в 1688 году и захвата Белграда в тот же год австрийцами, а некий анонимный автор, французский путешественник, оставил воспоминания о том, как турки снова заняли город в 1690 году, когда взрыв запасов пороха в белградской крепости уничтожил дворец деспота Стефана Лазаревича и открыл врагу дорогу к городским укреплениям. Он же свидетельствует и о тщетных попытках австрийцев вернуть город в 1693 году, когда их артиллерия обстреливала Белград с кораблей и с суши. Все упомянутые авторы были шокированы тем страхом перед турецкими завоевателями, который царил среди порабощенных христиан. Правда, и сами они не без трепета решались носить французское платье, скрывая его под восточными плащами.

Но клин клином вышибают, как гласит девиз на одной старинной гравюре Белграда. Сербов под властью турок в городе оставалось много, особенно ремесленников, в меньшей степени торговцев, так как турецкие власти не разрешали сербам заниматься торговлей. Тем не менее в Белграде и после 1521 года все продолжали говорить по-сербски, причем независимо от вероисповедания, о чем в середине XVII века свидетельствует турецкий путешественник Эвлия Челеби, и этому не следует удивляться, поскольку сербский язык (на котором и по сей день говорят в Царьграде) одно время использовался в турецкой столице в дипломатических целях. В то же время в Белграде платили налоги около двадцати одной тысячи христиан. Сербы в те времена жили на савском, а турки – на дунайском склонах города.

В 1553 году Белград подробно описывает в своих дневниках путешественник Антун Вранчич. Он упоминает не только крепость на Калемегданском холме, но и собственно город. Город возвышался на восточной стороне холма, а крепость со множеством башен – на западной. Крепость от города отделяли две башни. Наиболее известна из них Небойша. Была в Белграде и еще одна часть, она располагалась не на холме, а под ним, у подножия крепости, ее тоже опоясывали мощные стены. Дальше тянулись предместья.

В 1552 году в Белграде работала сербская типография. Здесь было напечатано Четвероевангелие, украшенное инициалами и орнаментами, нанесенными при помощи деревянных резных матриц. Иеромонах Мардарий на венецианской бумаге и печатной машине того же происхождения отпечатал книгу в типографии, основанной Радишей Дмитровичем; издателем и книготорговцем был Троян Гундулич, который прибыл в Белград из Дубровника в конце двадцатых годов XVI века. После смерти Трояна в его доме была обнаружена не только типография, но и сотня сербских книг.

Своеобразный ренессанс, правда с исламским оттенком, наступил в Белграде в XVI веке благодаря итальянским архитекторам, оказавшимся здесь по сути в рабстве у турок. В восстановленном каменном городе в глаза путешественнику особенно бросались мечети, построенные после разрушения сербских церквей и других культовых зданий (только при великом визире Мехмед-паше Соколовиче в Белграде было снесено три сербских церкви и одна синагога), так что сербам был оставлен лишь один храм – Святого Михаила. Внимание путника привлекало также множество общественных мест, предназначенных для торговли и общения, таких как «Ат-пазар», «Узун-чаршия», «Казанджийска чаршия», «Средни пазар», «Табакана», «Кафане», «Мали пазар» и площадь для торговли рабами. Кроме сербов, торговлей в городе занимались и евреи, которые в Белграде имели свою улицу, держали в руках почти весь капитал и торговлю зерном, а жили (ашкенази и сефарды отдельно) в огромном абхехаме – трехэтажной постройке с бесчисленным множеством комнат, кухонь и подвалов, – неподалеку от паромной переправы из Белграда в Тимишоар. В XVIII веке белградский раввин Шломо Шалем одновременно был и раввином Амстердама.

Еще более мощным торговым сообществом (насчитывавшим около двухсот человек) считалась здесь дубровницкая колония, расселившаяся по берегу Дуная. В Белграде под властью турок торговлей и ремеслами занимались также армяне, прекрасные ювелиры и золотых дел мастера, которые владели и банковским делом. Все эти торговцы приобретали огромное богатство благодаря пограничному положению Белграда – на стыке Востока и Запада, ислама и христианства, Турции и Австрии. По обе стороны пролегавшей через Белград границы между цивилизациями, континентами и религиями торговлей занимались и сербы, и евреи, и армяне, а позже валахи и греки. Когда в 1688 году Белград еще раз перешел из рук в руки, турки все огромное, сконцентрированное в городе богатство погрузили на пятьсот судов и отправились вниз по Дунаю к Черному морю и затем в Царьград; австрийцы же, стоило им войти в город, депортировали евреев в Николсбург, а тех сербов, которые не успели бежать, перебили.