Владимир Фаворский - Рассказы художника-гравера Страница 5

По возвращении в Москву он поступает на искусствоведческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. Его дипломная работа посвящена великому итальянскому художнику Джотто, одному из самых любимых его художников.

С 1915 по 1917 год Фаворский воевал на фронтах первой мировой войны. На фронте он был артиллеристом.

С 1919 года Фаворский в рядах Красной Армии участвует в гражданской войне.

Конечно, ему не приходилось рисовать на войне, но он никогда не считал это время потерянным для себя как художника. Вынесенные им из этой большой жизненной школы впечатления и наблюдения легли в основу произведений, посвященных революции и гражданской войне.

А потом годы и годы непрерывного художественного труда, преподавания и общественной деятельности.

Советское графическое искусство уже в 20-е годы заняло ведущее место в мире. Фаворский был одним из его зачинателей. С тех пор слава советской графики не меркнет. Наши графические выставки пользовались и пользуются за рубежом неизменным успехом, и произведения Фаворского разделяют этот успех уже с работами молодого поколения советских графиков.

Фаворский известен во всем мире. Его работы множество раз награждались премиями и медалями — на выставках в Париже, Брюсселе, Лейпциге, Сан-Паоло в Бразилии и на других выставках.

За иллюстрации к произведениям русской классической литературы «Слово о полку Игореве», «Борис Годунов» и «Маленькие трагедии» А. Пушкина он удостоен Ленинской премии за 1961 год.

Влияние идей Фаворского и его художественной практики, плодотворность его творческого метода в самых разных областях художественного творчества позволяют говорить о «школе Фаворского». Это не следует понимать как группу учеников-подражателей, слепо следующих за своим учителем. Напротив, для школы Фаворского характерны: активно творческое отношение к природе, к современности, искание новых художественных решений, стремление к цельности композиции во всех видах искусства, страстное отношение к любой заказной работе, отсутствие деления искусства на высокое и низкое, а отсюда — уважение к обыденным вещам и к их создателям, любовь к материалу.

Владимир Андреевич Фаворский был народным художником Советского Союза, действительным членом Академии художеств СССР. Но для тех, кто знал и любил его много лет, он до конца своих дней оставался все тем же Фаворским — необыкновенно скромным, без малейшего зазнайства, простым и дружелюбным, бескорыстным и мужественным, всегда готовым помочь любому человеку и словом и делом. Настоящий Человек и Художник.

А. Гончаров, В. Эльконин

Что меня характеризует как художника

Есть некоторые стороны искусства, которые для меня наиболее харак-терны. О них я хочу поговорить.

Каждое искусство располагает своими средствами. Живопись использует много цветов. А рядом с живописью существует графическое изображение, ограничивающее художника черным и белым цветом, сокращающее его изобразительные средства. Черный и белый цвет характерны для графики. В одном случае — все богатство цветов к услугам художника; в другом случае он ограничен черным и белым, и в этой гамме должен мыслить все цвета. Это — графика, графическое изображение. Когда изображения ограничены в средствах, художник должен эти средства обогатить. Изобразить черным и белым все цвета, все разнообразие оттенков. Изображать не снег, потому что он белый, и голые деревья и ворон, потому что они черные, а все многообразие природы, все богатство цветное выразить черным и белым. Вот это искусство, ограниченное в своих средствах, для меня и характерно.

Это одно.

Кроме того, некоторые искусства усложняются обстоятельствами, которые им сопутствуют. Живопись на холсте можно повесить на любой стене и перенести куда угодно. Она, как независимая от обстоятельств, может смотреться всюду. Так же и станковая графика, то есть рисунок или гравюра, существующие самостоятельно, вне книги.

Не то в монументальной живописи — живописи, которая создается в архитектуре. Она должна относиться к определенному месту, соотноситься с дверью, с окнами, венчать дверь или быть где-нибудь между различными архитектурными формами. Форма места нередко диктует точку зрения: откуда смотреть, как смотреть, и это влияет на композицию, на изображение.

Но не только в монументальной живописи, а, например, в книге мы тоже видим, как место влияет на изображение. Не все равно, где помещено изображение, — в начале текста или в конце, обложка это или титульный лист, то есть первая страница, на которой пишется все, что касается книги: автор, название, издательство и год.

Совсем по-разному звучит изображение на правой и левой странице. Да, каждое место в книге различно, по-своему влияет на изображение, обусловливает его.

Еще сложнее обстоит дело в театре. Там тоже по-разному используется изображение: то как занавес, то как задник, то как кулиса.

В целом изображения в искусстве делятся на более обусловленные обстоятельствами и менее обусловленные.

И вот меня тянуло всегда к искусствам, которые усложнялись обстоятельствами места, — к монументальному, или к книжному, или к театральному.

Правда, я рисовал с натуры, то есть занимался непосредственным изображением, но стремился к фреске (фреска — это живопись прямо на стене, по сырой штукатурке), сграфитто[1], к стенной живописи, книге с ее сложностью, к театру. Это для меня характерно.

Причем во фреске или сграфитто мне интересно делать большие фигуры, которые поэтому становятся особенно живыми.

Итак, как я уже сказал, меня увлекает искусство, ограниченное в средствах, обусловленное местом, как-то: стенная живопись, книжная графика, театральная постановка, а также труднообрабатываемый материал.

В произведении искусства материал играет большую роль.

Есть материалы, легко подчиняющиеся воле художника — например, глина. Мокрая, мягкая глина отпечатывает пальцы, передавая их движения. Всё передает мокрая глина, любое прикосновение отпечатывается на ней. Начиная с каркаса, глина налепливается постепенно, образуя то, что хотел художник, то, что он мыслит в голове.

Другое дело — камень или дерево. С трудом художник вырубает фигуру в камне или дереве; камень как бы сопротивляется и нелегко подчиняется художнику. Зато камень или какой-нибудь кусок твердого материала помогает, подсказывает художнику форму того, что он хочет выразить. Художник как бы видит в материале то, что он создает.