Яцек Вильчур - На небо сразу не попасть Страница 5

Ставят арестованных внизу под песчаным холмом, а немцы в них стреляют из винтовок и автоматов. После каждого залпа офицер или унтер-офицер, командующий казнью, подходит к лежащим и каждому ещё стреляет в голову. Хуже приходится людям, которых убивают в зданиях полиции и боевых отрядов. Перед смертью их ещё избивают.

Во время казни на Кортумовых Горках[20] одному из расстреливаемых удалось сбежать. Теперь он прячется рядом с нами, у соседа украинца, который его не выдаст, потому что сам против немцев. Этот беглец по профессии инженер-химик, перед войной работал на научном предприятии Львовского Политехнического института.

Днём он находится у соседа, а на ночь приходит к нам и спит на чердаке. Он боится разговаривать с чужими людьми, но нам он рассказал, как это было у Пташников.[21] Его арестовали 2 июля и в тот же самый день, вечером, вместе с другими перевезли в здание бывшей тюрьмы — Бригидки.[22] Всех этих людей завели в коридор и держали в такой давке, что нельзя было шевельнуться, и некоторые оправлялись на месте. Через какое-то время их начали поодиночке вызывать в сторону двери, ведущей на внешний тюремный двор.

Когда арестант выходил из коридора, за дверью получал удар молотом в висок. Тогда падал, а стоящий сбоку украинец в форме Вермахта, вооружённый винтовкой с прикреплённым штыком, протыкал сердце и живот лежащего. Другие сразу оттаскивали тело и взваливали его на стоящий рядом большой автомобиль.

В момент, когда наш инженер должен был получить удар молотом, появился какой-то офицер в форме Вермахта, с чёрной повязкой, вшитой в манжеты рукава. Офицер приказал прекратить убийства и отозвал Пташников в сторону. Сразу же после этого убитые были сложены в автомобиль, который выехал через ворота со стороны Карной[23] улицы. Инженера и остальных заключённых ввели в коридор. В течение часа приехало десять больших машин, которые остановились возле входных ворот у Казимировской улицы. В каждую машину втолкнули столько арестантов, сколько получилось, а между одной и второй машинами на маленьких открытых автомобилях ехали Пташники. По Казимировской, Яновской улицам и новой построенной дороге машины ехали на Кортумовку и здесь остановились. Заключённых из первых машин расстреляли внизу, в маленьком овраге, куда их приводили по одному. Последним заключённым велели сбегать вниз и стреляли по ним сзади. Именно в этой группе был наш инженер. Когда люди начали сбегать, сзади раздались выстрелы и тут же крики поражённых людей.

Инженер бежал всё дальше, вплоть до края оврага. Так как в него не попала ни одна пуля, он влез на достаточно отвесную сторону пригорка и начал сбегать вниз, в сторону клепаровского леска. Пташники непрерывно стреляли, но вблизи инженера уже не было никаких арестантов. Уже стреляли только по нему, но была ночь и плохая видимость. Инженер вбежал в лесок, а оттуда окружными дорогами пришёл в Клепаров, откуда он, переодетый в рабочего, добрался к нам.[24]

Собственно обычных казней нет. Немцы и украинская полиция убивают, где получится, даже в подъездах домов. Стоит лишь о ком-то сказать, что был комсомольцем или что является евреем, и уже такого застрелят или забьют до смерти прикладами и пинками. На Краковской площади украинцы убили двух мальчиков-поляков, о которых кто-то сказал, что они, наверное, евреи. Потом выяснилось, что мальчики были поляками, а их родители были дворниками на улице Легионов. Украинские националисты и немецкая полиция разыскивают организационные списки партии, комсомола и даже школьных пионерских организаций. По найденным спискам забирают из домов людей — часто молодых юношей и девушек. Сначала их бьют и выпытывают фамилии и адреса других, а потом расстреливают на Лычаковских песках, в Винниках и на Яновском кладбище. Часто случается, что перед казнью насилуют молодых девушек.

По городу ходят украинские националисты и ищут русские и польские книги. Взламывают двери библиотек, читальных залов, выносят книги на улицу, а затем сжигают их. Уже уничтожили много библиотек и частных собраний. Сожгли даже книги из школьных библиотек, книжные фонды в интернатах и бурсах.

Продолжаются казни — гибнут, прежде всего, евреи, но расстреливают также и поляков. Немцы призвали всех владельцев иностранных паспортов явиться к губернатору для их продления. Во Львове было много лиц с иностранными паспортами. Немцы определили несколько разных условий для иностранцев. Тех, кто отозвался, поделили на несколько групп. Евреев — обладателей английских, чешских и австрийских паспортов — расстреляли в Бригидках и на Яновском кладбище. Нескольких американских граждан освободили, но приказали отмечаться раз в неделю в здании Гестапо на улице Пелчинской.

Люди говорят, что лучше всего обращались с гражданами южноамериканских государств.

В городе осталось немного русских, которые не смогли отступить с армией. Часть из них откликнулась на призыв немецких властей и получила идентификационные документы. Не все, однако, явились, поскольку были и те, кого немцы расстреливали сразу. У таких людей жизнь складывалась по-разному. Если их, нигде не зарегистрированных, хватали немцы, то расстреливали сразу же, как диверсантов.

Кроме того, эти русские часто старались перебраться в глубь Украины, где существуют партизанские подразделения. Некоторые находили себе место при семьях, где и работали — в основном, у частных лиц. Есть и те, кто умер бы с голоду, если бы не помощь поляков.

Жители далёкого Клепарова рассказывают, что стало трудно спать до утра, потому что недалеко от их домов немцы устроили резню. Под клепаровским лесом также сотнями расстреливают советских пленных, привозимых из-за линии фронта. Для невозможности опознания у этих пленных отбирают обмундирование ещё в железнодорожных вагонах, за несколько километров до Львова, и привозят на казнь уже полураздетыми. Жители окрестных домов находят немало писем от пленных во время перевозки их к месту казни. Письма написаны по-русски и по-украински, и солдаты просят о том, чтобы после победы над немцами эти письма доставили командованию русских войск.

Целый июль догорали склады на львовском аэродроме в Скнилове. Немецкие лётчики, заведующие этой территорией, привлекают всех желающих к тушению и спасению стен домов. Я вызвался поработать на аэродроме и в день за это получаю одну немецкую марку, суп и полбуханки хлеба. Кроме того, немцы позволяют забирать себе куски материи, вытащенные из огня. Куски эти невелики и чаще всего подгоревшие, но дома можно из этого что-то сшить или поменять у крестьян на картошку.