Анджей Ясинский - Воспоминания участника В.О.В. Часть 2 Страница 5

Мишка выбросил обглоданную селедку и из-за пазухи достал новую.

- На вот, поешь, у меня много. - Сказал он и поведал мне подробности сегодняшнего боя.

Немцы, неожиданно танками смяли пехоту. Прорвались к деревне. Началась паника, полки потеряли управление, побежали. Поскольку отбиваться от немцев было нечем, да и некому, все бросились бежать. Многих поубивали. Сам он оказался за линией фронта, в тылу немцев. Но так как немцев было мало и они были не везде, Мишка легко добрался до деревни. В деревне он вышел к горящему продовольственному складу. Склад растаскивали солдаты. Соблазнившись, Мишка забежал внутрь и набрал селедки.

- Вот сколько. - Показал он на карман и на пазуху.

Когда он выбежал из склада, то натолкнулся на эту машину. Старший лейтенант бегал возле склада и ругал солдат за мародерство. Он помог ему. Потом рядом с машиной и складом стали рваться снаряды. Они, вскочив в машину, едва унесли ноги. В итоге, Мишка, улыбаясь, спросил меня:

- А ты знаешь на чем мы едем?

- На чем?

- На подарках.

В мешках, на которых мы сидели, находились подарки бойцам, присланные из Средней Азии. Урюк, кишмиш. В бутылках вино. Сидеть наверху и ехать подальше от фронта было весело. На радостях мы залезли в ящики с фруктами. Так как мы были достаточно голодны, то и кушали наспех едва прожевывая. Чтобы еда легче проходила, Мишка вытащил из ящика бутылку вина. Вместе с нами наверху ехал пожилой небритый солдат. Предложили ему вина и фрукты. Тот отказался и посмотрел на нас с нескрываемым неудовольствием.

- Бери, - сказал Мишка, - уж если убьют, то, по крайней мере, перед смертью наедимся.

Солдат отвернулся и перестал нас замечать. Вот здорово, у нас как праздник.

- А ты знаешь, Мишка, ведь у меня сегодня в самом деле праздник.

- Какой? - спросил он.

- Сегодня мне исполнилось 19 лет. Я сегодня именинник.

- Вот это да! - Сказал он. - Двадцатого мая?"

- Да.

- Тогда давай еще выпьем!

Мы выпили еще. Небритый солдат отказался выпить и на этот раз. За селом мимо проехали артиллерийские пазики. С десяток длинноствольных пушек беспрерывно куда-то стреляли.

- Тяжелые, - сказал Мишка.

Никто не ответил. Вокруг машины, то далеко то близко рвались снаряды. Над головой, не слишком высоко, пролетели 3 юнкерса. Никто на них не обратил внимания и только они отлетели от нас, как вокруг с грохотом вверх полетела земля. Нас с Мишкой взрывной волной сдуло с машины. Вниз вместе с нами упали стулья, ящики. Движение остановилось. Когда прекратились взрывы и улеглась пыль, стали считать потери. Мы все уцелели, если не считать испуга и легких ушибов. Решили узнать, как дела в легковой машине. Но где же она? Нигде не видно. На том месте, где она была, дымилась огромная воронка величиной с машину. Не было ни машины, ни людей. Прямое попадание бомбы превратило машину и ее пассажиров в ничто. Все куда-то улетело. Позже рассказывали, что нашли модный сапог с оторванной ногой. Поскольку такие модные сапоги в нашей дивизии были только у одного человека, то и решили, что сапог и нога были зам. нач. связи дивизии. Не тратя времени на поиски исчезнувшей под бомбой машины и ее пассажиров, мы быстро вскочили на свою полуторку и объехали воронку. Сверху, с погруженного на машину имущества, далеко вокруг виднелись поля, села и бесчисленные фигуры бегущих солдат. Слева от дороги в пшеничном поле кто-то с кем-то воевал. Людей было не видно. Зато стояла такая ружейная стрельба, что наш шофер даже объехал это место. Стоило нам только выехать на пригорок, как сразу перед нами метрах в двухстах появилась цепь немецких солдат. Они шли стоя, не пригибаясь. На ходу в кого-то стреляли из автоматов. Отдельные пули долетали до нас. Когда пуля попадала в ящик или ножку стула, то мелкие обломки мебели били больно в лицо и заставляли держаться противоположной стороны машины. На полном ходу пролетели и этот опасный участок дороги. Через некоторое время въехали в широкую и блинную балку, где преспокойно щипали зеленую травку несколько лошадей и корова. Здесь ничто даже приблизительно не напоминало войну. Стреляли где-то далеко от нас. Решили отдохнуть, осмотреться. Все как по команде выпрыгнули из машины и собрались вокруг нашего лейтенанта. Тот посмотрел вверх на небо и произнес вдохновляющую нас речь.

- Товарищи! - Сказал он. - Мы спасли штабную автомашину и имущество. Теперь наша задача состоит в том, чтобы сохранить все это и снова доставить куда надо.

Еще он сказал, что вся заслуга в спасении этого имущества принадлежит ему и его умелому руководству. А поскольку это так и он среди нас самый старший, то и впредь все должны подчиняться его распоряжениям. Нам было приятно слышать хорошие слова. Все-таки не обругал нас за бегство и не обозвал трусами и дезертирами, как мы сами про себя думали. Из беглецов мы сразу превратились в спасителей штабного имущества. Все-таки наш мир не без чудес. Хорошие слова хорошо и слушать. Однако поживем-увидим, что будет дальше, размышляли мы про себя. Наш лейтенант нам не понравился в своих действиях. Казалось, что с таким прытким на ноги командиром много не навоюешь. Боялись попасть в еще более дурацкое положение. Однако он был все-таки лейтенант и за его спиной можно было себя чувствовать безопаснее. Все-таки мы сбежали от передовой и нас начинала мучить совесть. Лошади в овраге мирно щипали траву, корова иногда позванивала колокольчиком, который висел у нее на шее. Над травой летали бабочки. А где-то далеко за оврагом шла неумолкаемая стрельба. Взрывы тяжелых бомб и снарядов сотрясали землю. Было неприятно созерцать мирную картину оврага и одновременно слушать взрывы бомб и сознавать, что там, где стреляют, недостает тебя. Чтобы осмотреться, лейтенант вылез из оврага. Стоило ему подняться наверх, как он неожиданно что-то закричал, замахал руками и упал.

Вслед за этим из-за оврага на бреющем полете выскочили два тонких и длинных как стрекозы немецких самолета. Они, не обращая внимания на машину, стали гоняться за лошадьми. Потом один из самолетов, пикируя чуть ли не до самой земли, сбросил на лошадь небольшую бомбу. Не попал. Лошадь, отбежав несколько метров, продолжала пастись. Самолет, набрав высоту, снова пошел в пике на лошадь. Зачем она ему была нужна? Я сидел на краю воронки и наблюдал, чем кончится охота самолета на лошадь. Пока самолет шел в пике и выходил из него, я быстро снял с плеча свою СВТ и выпустил в него всю обойму. Самолет сбросил бомбу и, выходя из пике, еще обстрелял кого-то. Лошадь прыгала на трех ногах. Одной передней ноги не было. Оторвало. Наконец летчику надоело гоняться за лошадьми. В следующий момент самолет стал пикировать на мою воронку. Сразу я даже не понял, что это касается меня. Уже в последний момент я быстро бросился на дно. Небольшая бомба взорвалась на краю воронки, оглушив и обдав меня землей. При выходе из пике, самолет обстрелял меня из пулемета. Было видно, как по отлогому краю воронки поднимались вверх и звонко щелкали фонтанчики земли, поднимаемые пулями. Так, пользуясь безнаказанностью, самолет спикировал несколько раз. Бомб он уже не бросал. И только при пикировании и выходе из пике обстреливал мою воронку из пулемета. Каждый раз мне приходилось плотно прижиматься то в одному краю воронки, то к другому. Пули били в противоположный край воронки, не задевая меня. Другой самолет летал по кругу и обстреливал из пулемета все, во что можно было попасть. Потом, игра с живыми и беззащитными мишенями летчикам надоела, они улетели также внезапно, как и появились. Не веря, что самолеты улетели окончательно, мы еще не решались выходить из своих убежищ. Первый расхрабрился лейтенант. Он встал на край оврага и крикнул: