Реджинальд Пэйджет - Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 Страница 5

В 1933 г. полицейские власти во многих землях бездействовали, и политические оппоненты нацистов могли обеспечить себе некоторую безопасность, пересекая границы земель. Гиммлер поставил Гитлера в известность об этой проблеме и вскоре добился того, что получил пост главы политической полиции всех немецких земель, за исключением Пруссии. Там Геринг имел собственную политическую полицию Geheime Staatspolizei (тайная государственная полиция), более известную как гестапо. Когда Гитлер стал опасаться действий Рёма, он вызвал Гиммлера в Берлин и передал гестапо в его распоряжение. В своей новой должности Гиммлер оказался подчиненным Геринга, но он готов был согласиться с этим, поскольку, в отличие от Геринга, его интересовала реальная власть, а не ее видимость. Как глава СС, СД и гестапо, Гиммлер действительно обладал реальной властью внутри всего полицейского государства.

Деятельность СД широко освещалась на процессе фон Манштейна. Необходимо помнить, что СД являлась партийным, а не государственным формированием и что первейшей ее функцией была разведка. В ее задачи входило следить за тем, как народ реагировал на политику партии во всех сферах деятельности – в производственной, промышленной и информационной. Для диктатуры это чрезвычайно важная функция. В демократическом государстве надзор за правительством и управленческими органами осуществляет парламент. И если что-то идет не так, то всегда найдется какой-нибудь депутат парламента, к которому можно обратиться, дабы довести суть проблемы до сведения правительства. При упраздненном, как в Германии, парламенте правительство все равно было заинтересовано и в конечном итоге зависимо от общественного мнения. Политическая разведка подменяет собой некоторые функции парламента, но с течением времени служба, организованная для слежения за настроением и реакцией людей, превращается в службу подавления тех нежелательных настроений и реакций, которые имеют тенденцию перерасти в сопротивление. Жизнь Жозефа Фуше (герцог Отрантский – французский политический и государственный деятель. Занимал пост начальника тайной полиции во времена Директории в 1799 г., Наполеона в 1804–1810 и в 1815 гг. и Людовика XVIII в 1814, 1815–1816 гг.) представляет прекрасный пример подобного перехода.

Гиммлер оказался необычайно проницательным человеком. В его обязанности входило следить и докладывать о всех ведущих членах партии, в чем он преуспел, ухитрившись даже не вступать с ними в конфликты.

СД не ограничивала свою разведывательную работу внутренними территориями. Ее агенты были внедрены во все страны, и эффективность их работы далеко превосходила министерство иностранных дел, что давало Гитлеру и Риббентропу возможность проводить внешнюю политику независимо от официальных каналов.

Под руководством Гиммлера СС превратились в элиту и к 1934 г. насчитывали почти четверть миллиона убежденных членов партии.[4] Будучи телохранителями фюрера, они проявляли преторианские (преторианская гвардия – личные телохранители императоров Римской империи. – Пер.) амбиции. Они потребовали и получили свою собственную униформу и артиллерию. Армия возражала, но ничего не могла поделать. В начале войны (в 1939 г.) СС суммарно насчитывали примерно дивизию (20 тысяч человек).[5] За время войны Waffen SS (войска СС) выросли до 960 000 в боевых частях.[6] В оперативном плане они подчинялись сухопутным силам, но не являлись субъектом их организации и имели собственные каналы для докладов напрямую Гитлеру и Гиммлеру. Еще раньше, в 1933 г., Гиммлер занялся устройством концентрационных лагерей для содержания политических противников. Заправляли концлагерями СС. В конце войны Гиммлер занимал пост командующего группой армий[7] и Резервной армии Германии (с августа 1944 г.). В качестве партийного функционера он руководил и СС, и СД. Как государственный чиновник, он занимал пост министра внутренних дел и руководителя гражданской полиции и гестапо. У армии имелась собственная разведка и контрразведка, абвер, и своя военная полиция. Армия ненавидела и презирала СС, а те в ответ ненавидели армию.[8] С точки зрения диктатора, сила одной из сторон уравновешивала другую.

Почти точно таким же непростым, как и отношение Гитлера к армии, было и отношение армии к нему. Гитлер уберег армию от угрозы ее существованию со стороны Рёма и его формирований СА. Фюрер аннулировал унизительные условия Версальского договора и восстановил величие Германии. Он широко раздвинул пределы возможностей для людей военной профессии. В беседе Манштейн отметил и другое, менее заметное достижение. Революция среднего класса, последовавшая за войной, развязанной кайзером, стала причиной бурного ожесточения в немецком рабочем классе. Создала социальную пропасть, разделяющую немецкий народ. В самом начале нацистской революции Гитлеру удалось ликвидировать это разделение. Внутри государства немецкий народ стал единым как никогда. В армии сложились товарищеские отношения между кадровыми и вновь прибывшими офицерами, что было достигнуто без каких-либо послаблений в дисциплине.

Гитлер возглавлял государство, солдаты приносили присягу фюреру. Для людей, подобных Манштейну, военная присяга – это важнейшая основа их кодекса чести. Гитлер приобрел со стороны армии ту долю мистического почитания, которая является наследственной привилегией государей. И совершенно непостижимым образом армия отделяла фюрера от партии, которую не любили, от жадности и хвастовства Геринга и от высокомерия провинциальных фюреров. Гитлер почти ничего не делал, чтобы препятствовать антагонизму между армией и партией, поскольку на таком разделении он и основывал свое правление. Вместо этого он искал способы усилить свою личную власть над армией.

Вначале Манштейн наблюдал явную и, более того, все возрастающую парадоксальность поклонения Гитлеру и осуждения нацистов. Сперва неприятие носило чисто внешний характер. Ему не нравились манеры партийцев – ни их внешний вид, ни персональное поведение членов партии. Особенно Манштейна оскорбляла вопиющая жадность Геринга, поскольку Геринг был пруссаком[9] с претензиями на благородное происхождение и огромным самомнением. Его шокировали манеры местных партийных функционеров, но на этой стадии он успокаивал себя мыслью, что так исторически сложилось, что революция всегда выплескивает на поверхность как отбросы общества, так и идеалистов, и надеялся, что время избавит страну и нацию от подонков.

С течением времени его внутренние разногласия только усугубились. Для тех из нас, кто верит в Иисуса как Христа Спасителя, может показаться странным сочетание военного гения с глубоким религиозным чувством, но это не такая уж редкость. Из нашей британской истории достаточно вспомнить Оливера Кромвеля (английский государственный деятель и полководец, руководитель Английской революции XVII в. – Пер.), Дугласа Хейга (британский военный деятель. – Пер.), Эдмунда Алленби (английский фельдмаршал. – Пер.) и Бернарда Лоу Монтгомери (британский фельдмаршал (1944), крупный военачальник Второй мировой войны. – Пер.). Фон Манштейн – протестант-лютеранин, и он разделял искреннюю веру в подлинное существование Бога. Я никогда не забуду одно высказывание Манштейна, когда мы говорили о войне: