А. Солнцев-Засекин - Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова Страница 5

В начале ХХ века среди славянского населения Австро-Венгрии все большую популярность набирали идеи панславизма, объединения славян империи в борьбе за свои права. Очевидно было, что ни венгры, ни австрийцы, ни имперские власти, в подавляющем большинстве своем состоявшие из первых и вторых, не собираются хоть в чем-то уступить славянам. Понимание безысходности ситуации и нежелания империи хоть что-либо менять привело к возникновению целого ряда полулегальных и нелегальных славянских организаций, своей целью видевших как минимум достижение автономий внутри империи, как максимум – отделение от нее и воссоздание собственных национальных государств. Наибольшую активность проявляли чешские и словацкие организации, самой мощной из которых был Чешский национальный комитет. В условиях нежелания имперских властей достичь компромисса все надежды чехов обратились к России, не только на словах, но и на деле являвшейся защитником интересов славян в Европе. С началом Первой мировой войны идея, что именно Россия поможет чехам и словакам обрести долгожданную независимость, приобрела массовый характер. Чешские солдаты не горели желанием воевать за двуединую монархию, в которой не видели для своего народа никаких перспектив, в землях Чешской короны широко распространились уклонение от призыва, мелкий саботаж и посильная помощь русским военнопленным. Именно в сложной и тяжелой внутриполитической ситуации, в которую сама себя загнала Габсбургская монархия, и кроются истоки причин, по которым австрийский солдат чешского происхождения Франтишек Мрняк решил помочь генералу Корнилову вернуться в Россию для продолжения борьбы с Австро-Венгрией. К сожалению, надежды чехов на помощь России не оправдались. Вскоре сама Россия скатилась в пучину революции и хаос гражданской войны, в котором было вовсе не до чешской независимости. Лавр Георгиевич Корнилов стал одним из основателей, вдохновителей и идеологов Белого движения, сопротивления большевизму, и после победы красных всякая память о нем – о выдающемся полководце, блестящем исследователе и бесстрашном разведчике, человеке долга и чести – вытравливалась из народного сознания с усердием, достойным иного приложения. Сейчас, когда нас не ограничивают идеологические рамки, мы имеем возможность иначе взглянуть на эту уникальную личность и на его роль в истории. А представленные вашему вниманию воспоминания восполняют огромный пробел в отечественной исторической литературе и дают ключ к пониманию, кем же был на самом деле Лавр Георгиевич Корнилов.

Н. Грюнберг

Побег генерала Корнилова из австрийского плена

Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова

После года заключения в казематах чрезвычайки, после сыпного и возвратного тифа, холеры, желтухи и цинги, которые мне пришлось перенести без врачебного ухода в кошмарных условиях жизни пленного белогвардейца, моя память, которой я так гордился когда-то, начинает слабеть. Многие даты событий, которым я был свидетелем и участником, более мелкие подробности и обстоятельства этих событий я начинаю уже забывать. Между тем в моей жизни были события и встречи, имеющие значение не только лично для меня, но представляющие безусловно исторический интерес.

Таким событием мне представляются мои отношения с генералом Корниловым, и то, хотя незначительное, участие, которое я принимал в организации его знаменитого, но в то же время малоизвестного, побега из австрийского плена.

И для историка этой эпохи, и для историка русской армии, который желал бы выяснить мало освещенный в военно-исторической литературе вопрос о русской армии в плену (так как по численности в немецко-австрийском плену была целая армия), и, наконец, для историка, изучающего жизнь, деятельность и взгляды одного из самых крупных деятелей нашего времени, каким, несомненно, был генерал Корнилов, мои воспоминания о его плене и побеге, мне кажется, могли бы дать материал для выводов, которые мне сделать не под силу. Не под силу не только как неспециалисту, но и просто как человеку, лично переживавшему те события, о которых я собираюсь писать, так как, при всем стремлении к полной беспристрастности и объективности, участнику каких-либо событий трудно произвести верную оценку их.

Единственно, что зависит от меня, – это избегать отражений моих личных взглядов и убеждений, симпатий и антипатий и записывать не те события и эпизоды, которые мне, может быть, хотелось, почему-либо оттенить, а все те, которые мне вспоминаются сейчас, когда я пишу, может быть, бессознательно останавливаясь дольше на том, что мне кажется более важным, но, во всяком случае, не умалчивая сознательно ни о чем, каким бы неосуществимым мне лично не казался тот или иной факт. Может быть, благодаря этому мой труд окажется излишне подробным, но эти «длинноты» представляются мне меньшим недостатком, чем отбор одних фактов и умалчивание о других. Это должно быть задачей историка, а не очевидца и участника событий.

Есть еще одно, чего я стремился бы достигнуть, – это передать все, чему я был свидетелем, не подвергая свои воспоминания литературной обработке и не гонясь за занимательностью их для читателя. Мне кажется, что даже при таком стремлении с моей стороны мои воспоминания могут показаться людям другого поколения, жившим в более спокойное время, несколько фантастическими, но это уже не моя вина, если действительная жизнь бывает иногда фантастичнее любого романа и написанный сухим канцелярским языком послужной список генерала Корнилова или Маркова[1], кажется, должен порою звучать как эпическая поэма.

О побеге генерала Корнилова из австрийского плена мне приходилось уже делать публичные доклады во времена Добровольческой армии[2], когда летом 1919 года, находясь в тылу армии на излечении в одном из лазаретов города Кисловодска, переполненного тогда недорезанной русской буржуазией, я читал лекции на эту тему в присутствии бывшего тогда главнокомандующим генерала Деникина[3], всех казачьих атаманов и высших начальствующих лиц Вооруженных сил Юга России[4], а также семьи покойного генерала Корнилова, вдовы генерала Алексеева[5] и В. Я. Колчака – двоюродного брата Верховного правителя[6].

Мне несколько раз тогда пришлось повторить эту лекцию по предложению отдела пропаганды, а по просьбе военного губернатора Терско-Дагестанского края[7] генерал-лейтенанта Невадовского[8] и начальника штаба скаутских организаций[9]Северного Кавказа барона де Лорг прочесть ту же лекцию для учащихся средне-учебных заведений края и бойскаутов, которые были специальными поездками доставлены на мою лекцию из Пятигорска, Железноводска, Ессентуков и Минеральных Вод. По просьбе генерала Шкуро[10] я читал те же лекции донским казакам его корпуса[11].