Татьяна Дашкевич - Фатьянов Страница 5

Еще верящий в здравый смысл происходящего в России скаут Фатьянов, похоже, искал компромисса с интернациональными властями. Он чистосердечно полагал, что власти любого государства, желающего сохранить свою и его, государства, независимость, заинтересованы в патриотическом воспитании молодежи. Но — увы! — русский патриотизм волчат оказался опасным для международных гиен. Он оказался в подчиненном положении в их международной политической конструкции.

«…Наступили тяжелые дни…Мы оказались непонятыми. Союз молодежи был против нас. Атмосфера сгущалась. Уже не пели «Будь готов». «Гимн борьбы» сменил его:

Братья, крепнет вьюга злая,Нам дорогу застилая…

И вот в этой злой и опасной буре Коля стоял, как могучий, крепкий дуб. Никакие штормы его не колебали. Чувствовалось, что пока Коля жив, все гонения нам не страшны, нельзя было жить с Фатьяновым и не верить в его идеалы…».

2. Судьба Арджуно

И все же старший Скаутмастор Москвы и губернии Николай Фатьянов пошел на компромисс с новыми властями, во что бы то ни стало желая сохранить содержание скаутинга, пусть и в иной форме. Потом были и Юнгштурм, и ОСОАВИХИМ, и «Зарница»… Они были тоже спортивно-патриотическими детскими организациями, но — лишенными национальной исторической идеи.

Как и все честные русские, Николай был жестоко обманут.

В феврале 1922 года при 16-й типографии многострадального Краснопресненского района Москвы, в Сокольниках и Замоскворечье были созданы первые красногалстучные пионерские отряды.

19 мая Всероссийская конференция комсомола — о чем можно прочесть в любой советской энциклопедии — постановила распространить движение пионерии на всю страну. Этот день стали называть днем рождения пионерской организации имени Спартака.

В празднично убранной Москве скаутское движение торжественно переводилось в пионерское. Тогда и был совершен идеологический подлог.

По Красной площади прошествовал детский парад, демонстрируя выправку и спортивность. Под волнующую барабанную дробь Николаем Ивановичем Фатьяновым и Николаем Ильичом Подвойским была подписана декларация о переименовании движения, после чего новоиспеченные пионеры организованно двинулись в Сокольники. Их вел туда старший Пионервожатый для возжигания первого пионерского костра. В Сокольниках Николай продрог, после чего слег с фолликулярной ангиной. По другой версии, Николай в тот момент заболел ревматизмом суставов, отчего смерть, наступившая через 15 дней, любому медику представляется невероятной. Однако, не будем делать никаких напрашивающихся выводов. История признает документ.

Как ни старались врачи и родные, молодому человеку поправиться было не суждено. Судьба его словно сделала выбор между смертью и унижениями ГУЛАГа, куда позже ушли многие из его соратников.

Пятого июня, через две с небольшим недели со дня рождения пионерии, скончался Коля Фатьянов.

«…С поникшей головой входили мы к этому маленькому красному домику в больничном дворе. Все были в сборе. Друзья Коли и его недоброжелатели, русские и маккавеи — все были здесь. Лица давно порвавшие со скаутским движением пришли последний раз взглянуть на того, кто некогда водил их по чудесным тропинкам юности.

К гробу трудно было протиснуться. Запах ладана и монотонный голос священника с ужасающей убедительностью подтверждали реальность всего происходящего. Гроб был в цветах. Розы и много, много ландышей. В скаутмастерском галстуке с белой лилией в петлице лежало то, что некогда было Фатьяновым…».

После гроб стоял во Дворце пионеров на Кировской, где нынешняя станция метро «Чистые Пруды». Там дежурил почетный караул, шел поток людей проститься с легендарным человеком. Молниеносная романтическая жизнь патриотического идеолога и вождя русской молодежи оборвалась в 24-летнем возрасте под знаком Белой лилии, символизирующей скаутинг в России. Три ее лепестка говорят о трех частях Торжественного скаутского обещания. Это — служение Богу и своей стране, помощь близким, обещание жить по законам скаутов. Святой Георгий Победоносец, убивающий змея, на гербе московских скаутов говорил о том, что люди призваны бороться со злом. Все эти качества — и чистота лилии, и благородство в борьбе святого Георгия — характеризовали духовный портрет Николая Фатьянова, который, будучи известен в то время каждому взрослому и ребенку огромной страны, исчез из анналов ее истории.

Родные снесли его на Покровское кладбище Вязников.

И долго еще в Малое Петрино приходили родителям письма с посвященными их сыну стихотворениями и поэмами. Даже те, кто никогда не видел Николая, оплакивали его.

Теперь без тебя распадается братство,Преследуют всюду нас Ненависть, Злоба.Прости нас, Арджуно, прости нас, любимый.Арджуно — это храбрый герой «Махабхараты».

Так выражал свою скорбь анонимный автор поэмы, посвященной памяти Н. Фатьянова «Повесть о светлом Арджуно».

…Даже крест на его могиле, вставший неподалеку от церкви, кому-то не давал покоя. По случайности ли, нет ли, он исчез вместе с исторической памятью о Николае. Восстановить могилу этого выдающегося человека удалось лишь в 90-х годах ушедшего века. Это сделали его сестра Тамара Ивановна, племянница Ия Викторовна и Галина Николаевна Фатьянова, жена Алексея Ивановича. Месторасположение могилы установить уже было невозможно. Новый крест поставили, сверяясь с фотографиями у церковной стены. Но были все-таки люди, которые помнили о Николае. Он будто оживал в рассказах, воспоминаниях и легендах.

Сегодня возрождается в России скаутское движение. Во Владимирской области создан отряд имени графа Храповицкого, в Воронежской — Димитрия Донского и Игоря Святославича, В Ростовской — Дмитрия Менделеева. В Нижегородской области есть Сводный круг имени Николая Фатьянова, наряду со скаутскими дружинами и отрядами Екатерины Великой, Юрия Всеволодовича, Петра Великого и Цесаревича Алексея. Красивые, чистые, гордые имена.

Детство Алеши

1. От Малого Петрина до Вязников

Младший брат Николая — Алексей стал русским поэтом.

Ребенок жил в мире любви и семейного лада. Любил голубей и рыбалку, привычный мир Петрина, который прекрасен в своей хрупкой тогдашней простоте. «Все свое детство я провел среди богатейшей природы средне-русской полосы, которую не променяю ни на какие коврижки Крыма и Кавказа», — напишет Алексей в холодном декабре 1943 года.