Юлия Андреева - Букет незабудок Страница 5

Как-то раз писатель и сценарист Андрей Саломатов ловил такси, одновременно беседуя со своим режиссером по мобильному телефону. Поймал, открыл дверь, назвал адрес, и, устроившись на сидении рядом с водителем, продолжил начатую тему: «…Андрей Васильевич, может, не надо Витю вешать? Давайте его пристрелим. Проще и гуманнее».

В следующее мгновение водитель въехал в сугроб.

Рассуждая о смерти, Уильям Сароян в частности сказал: «Каждому суждено умереть, но я всегда думал, что для меня сделают исключение. И что?»

– Юрий Михайлович Семецкий, – рассказывает Александр Ройфе, – историки литературы будущего будут удивлены, почему такой персонаж сделался объектом столь пристального внимания писателей ХХI века. У него есть два агрегатных состояния: нормальное, назовем его Семецкий I – очень занудный малоинтересный тип, который будет рассказывать, что ему нужно правильное питание, режим дня, то да се…

Потом он встречается со своими друзьями, выпивает – и появляется Семецкий II. Этот гораздо милее уже потому, что не ноет, позитивен, поддерживает хорошее настроение, и… время от времени творит загадочные дела. Причем первый и второй друг о друге ничего не знают.

Например, на одном из «Интерпрессконов» поселили нас вместе. Ключ от номера традиционно в одном экземпляре. Поскольку приехавший на конвент Семецкий I быстро преобразился в Семецкого II, я забрал у него ключ. На «Интерпрессконе» присутствовала традиционная корюшка и не менее традиционные возлияния. Так что через какое-то время Семецкий II устал, и добрые люди решили проводить его спать. Довели до номера, а ключа-то нет. Оставили Семецкого II в кресле недалеко от заветной двери дожидаться, и пошли меня искать. Нашли – невелика трудность. Все вместе поднялись на этаж. Что такое – нет Семецкого, ни второго ни первого. Кресло стоит, а он пропал. Всю гостиницу обошли, в каждый номер заглянули – нет. А дело к ночи, давным-давно темно. Пошли в лес, где корюшкой угощали – не приходил больше Семецкий. В полном отчаянии вернулись к номеру. Дверь, разумеется, закрыта.

Что делать? Пропал человек, сильно нетрезвый. На улице весна, ночами и подмораживает, может, уснул где-нибудь под кустом, может… В общем, решили вызвать милицию. Вошли в номер, да так и обомлели – на кровати спокойно лежит Семецкий, спит и не знает, какой из-за него переполох поднялся.

На следующий день, Юра, конечно же, протрезвел, но к тому времени он уже был Семецким I и не мог объяснить, как без ключа попал в номер.

«Басткон». Сидим хорошей компанией в номере. Семецкий куда-то уходит со словами: «Я сейчас». Через довольно порядочное время вспоминаем о Юре, звоним по мобильнику: «Ты где?». Ответ: «Не знаю. Но кругом двери, двери, двери…»

Была такая мода в свое время, убивать в своих романах Юрия Семецкого, слышала о такой? – продолжает Александр Ройфе. – А откуда это пошло, знаешь? Не знаешь, тогда слушай:

– Семецкий был уверен, что проживет до сорока лет, поскольку такой срок нагадала ему цыганка. Юра верил в предсказание, поэтому писателям было дано разрешение всячески убивать его в своих произведениях, чтобы таким магическим образом отвести удар.

Сначала это делали те, кто понимал, что и зачем – сознательно. Потом, увидев, что так поступают Сергей Лукьяненко, Александр Громов и их друзья, молодые писатели восприняли это за моду, и тоже принялись мочить бедного Семецкого в своих книгах. В издательствах это дело мгновенно отслеживалось, и текст возвращался к своему создателю с пометкой: «Молод еще Семецкого убивать, не заслужил».

Был даже утвержден приз за лучшее убийство Семецкого в романе. Некоторые убийства были просто удивительные. Юлий Буркин в книге «Звездный табор серебряный клинок» первый раз его грохнул достаточно заурядно, потом взял душу Семецкого, засунул ее в автоматизированный робот-завод и заставил страдать, производя вооружение для каких-то супостатов. Душа Семецкого страдала, страдала, взывая к ГГ, чтобы тот убил ее окончательно. Потом в ГГ воплотился дух русского императора, который уничтожил завод, и освободившаяся душа Семецкого, улетая, произнесла «Спасибо, ваше величество, что меня убили».

Эта история отражена в фэнзине «Страж-птица». А Семецкий свои сорок лет благополучно встретил, понял, что предсказание общими усилиями не сбылось, и теперь живет себе, полтинник разменял, только его до сих пор так или иначе продолжают убивать. Традиция.

Рассказывает Андрей Кучеренко:

– На первом «Звездном мосту», сидим в номере у Лукьяненко, водка закончилась. Надо снаряжать гонца. Кто пойдет?

Семецкий вскакивает:

– Я пойду.

– Куда тебе? Ты из номера-то не выйдешь?

– Все равно пойду.

Уходит. Полчаса, сорок минут, час…

Выходим из номера, спускаемся вниз, у входа в гостиницу «Турист» фонтан пересохший, на бортике, спустив ноги в воображаемую воду, сидит Семецкий в окружении трех ментов. Классический прихват из разряда: один умеет читать, другой писать, а третий просто любит побыть в компании интеллигентных людей. А Семецкий, словно ничего не понимая, рассказывает им про фантастику: «…вот Лукьяненко там, Перумов…

Кстати, вот как раз и Лукьяненко…»

Менты оборачиваются, недоверчиво косятся на новоприбывших.

– А вы действительно Сергей Лукьяненко?

– Да.

– И вы в этой гостинице живете?

– В этой.

– А, простите, в каком номере?

– А вам зачем?

– Можно, – у нас утром смена закончится, – я домой сбегаю, вам книжку принесу подписать. Только вы вот этого своего больше не пускайте никуда. Если чего, вы лучше кого-нибудь из наших людей найдите, они сопроводят…

Кто-то привез на Роскон-2011 винтовку с Мосфильма. Все фотографировались, игрались, появляется Юрий Семецкий – легенда. Семецкого надо убить. Поставили к стенке: «Говори свое твое последнее желание».

– Ребята, не убивайте меня, – жалобно просит Юра.

– Ладно, Семецкий, иди.

На сборник Беллы Ахмадулиной 1964 года «Струна», Анна Ахматова писала:

«Стихи пахнут хорошим кофе – было бы гораздо лучше, если бы они пахли пивнухой»[1]. Странная речь для королевы Серебряного века.

В 80-е годы Александр Сидорович был председателем клуба «Миф ХХ», кроме того, у него дома расположился самый настоящий литературный салон. Приходили гости выпить чашку кофе, послушать музыку и поговорить о фантастике. Да, именно кофе, и ничто иное. Впрочем, кофе был особенным.

Старшеклассник Гена Белов, молодые писатели: Андрей Соболев, Слава Рыбаков, Андрей Измайлов, Андрей Столяров… приходили в гостеприимный дом, где уже поджидал их Сидорович и странные, будто инопланетные, зеленые кофейные зерна.