Израиль Бас - Иван Федоров Страница 5

Письменность, начиная с XV века, приобретает все большее значение и в повседневной государственной деятельности; словесная форма служебных сношений, судоговорений заменяется письменной.

В 1553–1554 годах английский путешественник мог установить: «У них (то есть у русских) нет специалистов-законников, которые бы вели дело в судах. Каждый сам ведет свое дело и свои жалобы и ответы подает в письменной форме, в противоположность английским порядкам. Жалоба подается в форме челобитной на имя великокняжеской милости, она подается в его собственные руки и содержит просьбу о правосудии, сообразно тому, как изложено в жалобе»[2].

Вообще в записках английских путешественников, посетивших Россию в XVI веке, часто упоминается о выдаваемых им охранных листах, о письменных донесениях местных властей в Москву, о расписках и всяких иных письменных документах, которые им приходилось встречать в России. Иметь дело с такими письменными документами приходилось значительному и разнообразному кругу лиц, от воеводы до крестьянина.

Служебная и всякого рода деловая переписка, послания и прочие письменные документы настолько разрослись и внедрились в быт, что появляются специальные сборники образцов для таких посланий — своего рода письмовники. Одна из рукописей начала XVI века содержит образцы посланий: а) к царю или князю, б) к другу или брату и т. д.; в другой рукописи первой половины XVI века имеется восемь образцов посланий к различным адресатам.

Заглавные буквы А и Г из рукописи XIV века.

От XVI века доходит до нас рукописей разного содержания больше, чем от всех предшествовавших веков, вместе взятых.

Появляются книги нового содержания: лечебные, так называемые травники. В рукописных сборниках обнаруживаем неожиданные по новизне содержания материалы, например, известия о событиях, происходивших в разных концах света.

Так, в одном из рукописных сборников того времени, рядом с отрывком из летописи, сообщается «Известие от Неапольского губернатора Лудовика о бывшем тамо необыкновенном дожде и ужасном от оного наводнении», и дальше «О открывшейся в Венгрии между рек Дуная и Савы великой пропасти».

Новости приносили разные странники и путешественники из Греции и других стран, имевшие охранные грамоты от московского царя. Такую грамоту также можно найти в книге какого-нибудь отдаленного монастыря, куда добирался путешественник: она ведь тоже содержала сведения и новости, интересные для любознательного человека, — кто, когда, откуда, с какою целью прибыл и т. д.

В других рукописях рядом с церковными книгами и древними произведениями оказываются известия и документы, отвечающие злобе дня, современной переписчику, составителю книги, например, грамота митрополита Ионы против князя Дмитрия Юрьевича за измену его великому князю Василию и нападение на владения его, с наказом убеждать новгородцев не давать впредь убежища сему изменнику.

Находим в рукописных сборниках также послание новгородского и псковского епископа к царю Ивану IV, одобряющее предпринимаемую им войну против Казани.

Это было уже совершенно новое содержание, неизвестное прежним киевским книжникам. Если собрать такие известия вместе, то они уже невольно вызывают сравнение с газетой, с ее новостями (из Неаполя, из Венгрии) и даже публицистикой (энергичная поддержка объединительной политики московского князя).

Наконец, по самому разнообразию жанров литература Московской Руси XV–XVI веков гораздо богаче Киевской. Широко развиваются такие формы, как «Послания», «Слова», «Челобитные», «Повести» и «Сказания». Появляются яркие политические писатели.

Продолжают существовать и древние виды литературы, как, например, летопись, но и здесь мы обнаруживаем значительные изменения. Она отходит от прежнего беспристрастного тона исторического повествования и тоже приближается к политической злобе дня. Так, летописец конца XV века призывает соотечественников и, прежде всего, князя к борьбе с монголо-татарами и резко осуждает бояр, медливших и колебавшихся, советовавших Ивану III идти на соглашение с татарским ханом:

«О храбрые, мужественные сынове русские, потщитеся сохранить свое отечество, Русскую землю, от поганых! Не пощадите своих голов, да не узрят очи ваши пленения и грабления церквей и домов ваших и убиения детей ваших и поругания жен и дочерей ваших! Многие великие и славные земли пострадали от турок, потому что не выступили против врага мужественно. И погибли те народы и отечество свое погубили, и землю, и государство, и скитаются по чужим странам, как бедные странники, достойные вполне и плача и слез… И все поносят их и оплевывают, как не мужественных».

Отличительной чертой этого времени, показателем возросшего значения литературы становится участие в ней почти всех крупнейших правительственных деятелей.

В XVI веке, при Иване IV, летопись уже составляется не в монастырях монахами, как бывало прежде, а светскими людьми, государственными чиновниками, приближенными царя. До 1560 года составлял официальную летопись близкий к царю московский дипломат Алексей Адашев. После его падения продолжает дело другой московский дипломат Иван Висковатый, печатник, то есть ведавший государственной печатью. Иван IV редактировал эту летопись. В августе 1568 года ему доставили в слободу Александровскую для этой цели ящик, где хранились «списки, что писать в летописец».

Митрополит Макарий, один из вдохновителей введения книгопечатания, составил двенадцатитомный труд «Четьи Минеи» (то есть ежемесячные чтения) по нескольку тысяч страниц в каждом томе. Он собрал для работы над этим трудом целую группу пишущих людей, поручил им составлять жития, биографии людей, которые чтились церковью. Наряду с церковными деятелями здесь оказываются и национальные русские герои, как, например, Александр Невский.

Достаточно привести описание ледового побоища из «Жития Александра Невского», чтобы убедиться, что, несмотря на религиозное заглавие, это была биографическая повесть, восхваляющая доблесть русского народа, преданность родине: «Бе же тогда день субботний, восходящу солнцу, сступишася обои, и бысть сеча зла и труск от копий и ломление и звук от мечного сечения, якож морю мерзшу двигнутися, не бе видети леду, покрылося бяже кровию… И возвратився князь Александр Ярославич с победы, с славою великою. Бысть много множеств полону в полку его, ведяху подле коний, иж именуется рыдели (рыцари)».

Не случайно именно в XVI веке был предпринят капитальный труд — сведение житий воедино. Он стал возможен только после объединения Русского государства. До того каждая область имела своих героев, свою местную литературу о них. Собранные в «Четьи Минеях», произведения эти превратились в общенациональные памятники литературы, сделались общерусским достоянием.