Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик Страница 50

Господь, благослови Америку и Гретхен! Не задавая сложных вопросов, она по умолчанию помогла мне войти в ветеринарное сообщество. «Я тоже понятия не имею, кто он такой, — пробормотал кто-то рядом, — но я бы пошел за ним в бой». Вряд ли можно было назвать мое выступление блестящим, но тяжкий груз свалился с моих плеч. Выступив на конференции в следующем году, я получил приз «За лучшее представление» и сразу же позвонил маме, чтобы похвастаться своим успехом. Но подобные вещи мало что значили в ее системе ценностей. Она сказала, что это «мило», посоветовала не зазнаваться и обязательно носить шапку, чтобы не простудиться в этом «заснеженном» Колорадо. А еще она сказала, что на этой неделе видела на собственном подоконнике зимородка — вот это чудо! Ведь эти птицы никогда прежде к нам не залетали. Все в этом мире относительно. Для моей мамы гораздо важнее, чтобы обе мои ноги твердо стояли на земле и голова была в шапке, а не витала в облаках.

В октябре 2018 года, спустя почти двадцать лет после моего первого выступления в Америке, мне предстоит выступать на симпозиуме в Американском колледже ветеринарной хирургии. Это величайшая честь в моей профессиональной карьере. Искренне надеюсь, что Гретхен с теплотой вспомнит свою иронию на моей первой лекции. На сей раз я постараюсь говорить медленнее и, надеюсь, не буду чувствовать себя, как оцепеневший от страха еж. А еще я не буду пить много воды и накануне буду ходить в шапке — так, на всякий случай!

* * *

В 1997 году я приступил к работе в ветклинике «Хантерс лодж», создав службу, которая забирала животных, нуждающихся в нейроортопедической помощи, из окружающих ветлечебниц. Владельцы клиники — Фил Стимпсон и его жена Делия — были очень добрыми и отзывчивыми людьми. Я продолжал черпать вдохновение и поддержку везде, где мог, особенно мне помогли специалисты из «Уиллоуз», что в Бирмингеме, и Джерри Дэвис из Бедфорда. Энди Миллер и Малкольм Мак-Кей трудились наравне со мной. Как-то раз мы сидели с ними на ступеньках лестницы клиники «Уиллоуз» и обсуждали, что нужно, чтобы стать ординатором и специалистом. Ричард Уайтлок и Джерри Дэвис помогли мне сдать экзамены по рентгенологии. До специалиста мне было еще далеко, но я был преисполнен решимости не останавливаться на достигнутом.

Наша ветклиника «Хантерс лодж» располагалась в сельской местности, в Юхерсте близ Раджвика. Я работал как с крупными животными на фермах, так и с мелкими. Скромные масштабы нашей клиники мы компенсировали преданностью своему делу и состраданием. И все же помещение наше было невелико: крохотная приемная, два кабинета и офис размещались в пристройке к жилому дому. «Операционная», которая одновременно служила и смотровой, и рентгеновским кабинетом, находилась в сарае за пристройкой. Проявочную мы разместили в небольшой деревянной хижине, где я также принимал и телефонные звонки от клиентов. Еще в одном деревянном помещении тесно стояли клетки с больными животными. Там негде было развернуться, поэтому мы не могли держать их у себя столько, сколько нужно, что неприемлемо ни с этической, ни с юридической стороны.

У меня по-прежнему был только пейджер, сообщения на который приходили в любое время дня и ночи. Как-то раз пейджер пропищал в шесть утра — меня вызвали на окот овцы на расположенную недалеко небольшую ферму. Свежим солнечным утром я подошел к внушительной двери красивого загородного коттеджа и постучал. Дверь открыла дама лет сорока, с которой я до этого уже встречался, и сопроводила меня в сарай, где находилась овца, а потом попросила зайти в дом, чтобы что-то сказать. Окот прошел легко — ягненок лежал головой вперед, и я справился быстро, а потом, ни о чем не подозревая, направился к коттеджу, как обещал.

Я снова постучал. На сей раз дама открыла мне дверь в пеньюаре, весьма пикантных подвязках и не менее пикантном белье. Она улыбнулась и спросила, не хочу ли я зайти на чашечку чая. Оказалось, что они с мужем не слишком ладят, и она надеялась, что я смогу заполнить пустоту в ее личной жизни. Разумеется, от чашечки чая я отказался, сославшись на профессиональную этику.

Постепенно я стал все чаще работать с мелкими животными и в ветклинике «Хантерс лодж», и у других ветеринаров, все реже бывая на фермах. Один из последних подобных вызовов был связан с тем, что на эстакаде, на перекрестке дорог А31 и А3, перевернулся грузовик, перевозивший три десятка коров. Одно животное рухнуло с эстакады на дорогу внизу, а некоторые получили тяжелые травмы и увечья и впали в панику. Пришлось их пристрелить. Остальных коров освободили пожарные, срезав крышу с грузовика.

Та ужасная катастрофа окончательно решила судьбу моей сельскохозяйственной практики. Этот период моей жизни подходил к концу. Меня огорчало, что в нем было мало возможностей для хирургической работы как с крупными, так и с мелкими животными: либо случаи были несложными и легко поддавались лечению, либо животных просто усыпляли. Но я продолжал обучение и не оставлял надежды стать настоящим ортопедом. Мои первые шаги в этом направлении были не слишком впечатляющими, как и мой хирургический набор. Несколько первых спинальных операций я выполнил с помощью дрели по дереву со стерильным сверлом, которую я обернул стерильным материалом, а роль ортопедической костной дрели выполняла дрель «Макита» из хозяйственного магазина — также со стерильным сверлом. Однажды я левой рукой держал бедренную кость, а правой высверливал в ней отверстие с одной стороны. Я не почувствовал, что кость треснула, и продолжал давить на дрель с той же силой. Но другой стенки у кости уже не было, поэтому сверло вошло прямо в мою левую руку.

— Вот черт!

Глядя на сверло, торчащее с тыльной стороны моей ладони, и видел, как кровь заливает мою перчатку. Я сразу же переключил дрель на обратные обороты и вытащил сверло — шок притупил боль в первое мгновение, но потом она вернулась. К счастью, сверло прошло между двумя пястными костями. Мне очень повезло. Я туго перетянул руку специальной повязкой и закончил операцию, потому что ассистента у меня не было. Все