Николай Рутыч - Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии Страница 50

Главные силы дивизии продолжали двигаться вдоль железной дороги на север, и 15 октября была занята станция Сиверская и деревня Выра. Отсюда открывалась не занятая красными дорога на станцию Вырица (Царскосельская железная дорога) и далее через Лисино на Тосно, на Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороге. По ней должны были двигаться в Петроград эшелоны с тверскими и московскими курсантами, латышскими стрелками и другими воинскими частями, снятыми с Восточного и даже Южного фронтов.

Как вспоминает сопровождавший 3-ю дивизию в качестве помощника Главнокомандующего генерал Родзянко: «Еще раньше, во время подготовки операции и в начале ее, на походе, в разговорах с генералом Ветренко, я неоднократно говорил ему о необходимости занять Тосно и приказывал ему все для этого подготовить...»{~11~}

Вечером 15 октября, в 22 часа, генерал Родзянко отдал свой приказ № 2 командиру 3-й дивизии, где, в частности, говорилось: «Выделить по выяснению обстановки, отряд под командованием решительного офицера силой не меньше двух батальонов при взводе артиллерии. Отряду этому двинуться из дер. Выра, дер. Вырица, Лисино на станцию Тосно. Цель отряда, быстро занять и взорвать мосты, как на жел. дорогах, так и на шоссейных путях, идущих на юг из Петрограда, дабы красные не могли воспользоваться поездами и подвозить подкрепления»{~12~}.

Через час и 45 минут после отдачи этого приказа, когда обстановка прояснилась и генерал Родзянко получил известия от командира 1-го стрелкового корпуса графа Палена, что 5-я Ливенская дивизия заняла Красное Село, а 2-я дивизия подходит к Гатчине, он поспешил отдать еще один приказ (№3), требуя «форсированным маршем занять Тосно» и настаивая теперь, чтобы на эту операцию была выделена целая бригада с батареей{~13~}.

Генерал Ветренко не выполнил ни одно из этих приказаний. Он послал в Вырицу всего одну роту, которая вместе с присоединившимися местными добровольцами, вместо того чтобы двинуться на Лисино, выдвинулась в сторону Петрограда не дойдя до станции Владимирская.

Видимо, будучи уверенным в неизбежности падения Петрограда, генерал Ветренко после занятия всей своей дивизией Гатчины, решил дать своим войскам двухдневный отдых.

Здесь необходимо напомнить: сам генерал Родзянко считал, что после занятия Гатчины он выполнил свою задачу как начальник отдельной группы войск и передал 3-ю дивизию снова в подчинение командира 1-го стрелкового корпуса генерала графа Палена. Став помощником Главнокомандующего и не имея при себе не только штаба, но и офицеров для поручений, он, не проверив исполнения своего приказа о занятии Тосно, бросился в ночь на 16 октября лично во главе Темницкого полка на штурм Гатчины.

Что же касается оценки действий генерала Ветренко, то его сосед слева, командир 2-й стрелковой дивизии генерал Ярославцев оценивал их весьма скептически: «...Он сунулся для чего-то в Лугу, которую брали, выполняя приказ по Армии, части 1-й стрелковой дивизии, затем вторгся в Гатчину, в район 2-й стрелковой дивизии. Измотав свои части бесцельными движениями, уклоняясь от указанного ему направления, он вынужден был дать им двухдневный отдых (17 и 18 октября), чем передал в руки противника инициативу, а мне затруднил захват почти без боя быстрым выдвижением вперед Царского Села»{~14~}.

К этому анализу соседа необходимо добавить две записи из обнаруженной в ЦГАСА полевой книжки штаба 3-й стрелковой дивизии. Их сделал сам начальник штаба дивизии подполковник Кусаков. Первая является его секретным докладом начальнику штаба 1-го стрелкового корпуса ротмистру Видякину и лично генералу Родзянко:

Наштакор 1 Секретно. Срочно. Генералу Родзянко. 19/Х. Вчера убедился в том, что невыполнение Вашего приказа от 16/Х (приказ № 3 генерала Родзянко, отданный в 23 ч. 45 минут 15 октября. — Н.Р.) о занятии Тосно произошло [со] стороны начальника дивизии не случайно, а вполне сознательно. Генерал Ветренко находит это лишним. Это крупное упущение и может стоить нам дорого. Обещаю употребить все свое влияние. Наштадив п[од]п[олковни]к .Кусаков{~15~}.

Второй является короткая карандашная запись его же доклада самому генералу Ветренко.

20/Х 9 ч. 40 мин. Генералу Ветренко.

Хорошо знаю, что Ваше решение окончательно, но знаю, что исправить его вряд ли возможно. Еще раз прошу Вас занять Тосно. Если Вам это почему-нибудь неудобно (два слова не разобраны)... то поручите мне.

Ваше Превосходительство, преступно и непростительно из личного самолюбия продолжать упорствовать.

Генерал Родзянко разнес меня, я знаю, что не в адрес, но молчал, т.к. все же надеялся, приняв вину на себя, все исправить. Тосно можно было занять еще позавчера (одно слово не разобрано) нам не простят этой оплошности.

Я докладывал Вам все время и о Гатчинском промедлении, т.е. об обязательном наступлении [согласно] (Н.Р.) приказанию ген. Родзянко. Я не хочу быть виновным в готовящемся (далее 3 слова не разобраны){~16~}.

По всей вероятности, в связи с этим докладом подполковника Кусакова генерал Ветренко распорядился соорудить импровизированный броневой поезд, с тем чтобы двинуть его от станции Владимирской через Лисино на Тосно. Но пока этот поезд готовился, к Лисино подошел со стороны Тосно настоящий броневой поезд красных, и эта последняя попытка занять Тосно рухнула.

Во всяком случае, в полевой книжке 3-й стрелковой дивизии сохранилось следующее донесение подполковника Кусакова начальнику штаба 1-го стрелкового корпуса:

«21/Х 18 г. Павловск. Наштаткору 1. Броневой поезд-летучка уже действует на линии Гатчина-Владимирская (устройство самое примитивное). Желательно сооружения другого. Наштадив п/п-к Кусаков»{~17~}.

Только 19 октября Ветренко двинулся из Гатчины на север, в направлении Павловска. К этому времени паника, охватившая войска 7-й красной армии после занятия белыми Гатчины, уже улеглась, на фронт прибыли финские курсанты и другие отборные части. Бои за Царскую Славянку, где дворцовые здания переходили из рук в руки, отличались большим упорством. Генерал Ветренко лично водил в атаку цепи Волынского полка. Он потребовал выкатить орудия батареи вперед, чтобы они сопровождали пехоту.