Елизавета Бута - Выживший Хью Гласс. Настоящая история Страница 50

В тот день Гласс оставил плот и пошел вглубь леса. Здесь он собирал ягоды, когда вдруг раздались чьи-то шаги. На секунду траппер оцепенел, а затем все-таки нашел в себе силы обернуться. Метрах в ста от него были индейцы арикара. Их прически он никогда бы ни с чем не перепутал. Арикара заметили Гласса, но Хью среагировал первым. Что есть силы он побежал в чащу леса. Сломанная нога жалобно хрустнула, но желание жить было превыше любой боли.

Колтер бежал десятки километров, но не со сломанной же ногой! Гласс понимал, что это последние мгновения его жизни.

Кто-то подхватил его за шиворот. Видимо, Гласс не заметил всадника арикара, а тот нагнал его и решил лихо скальпировать голову. Как когда-то пауни убили Джона…

Вопреки ожиданиям, всадник чуть сбавил ход и умудрился закинуть Гласса на лошадь. Тот опомнился, лишь когда понял, что висит кулем, позади индейца. Его не собирались скальпировать. Пока. Траппер попытался усесться на лошадь, но из-за ноги ничего не вышло. Припомнив наречие арикара, Гласс спросил, откуда тот. Индеец ответил на языке сиу, наречии манданов. Как он здесь оказался? Хотя они же уже встречали манданов… Гласс вспомнил, как на отряд Генри напали манданы. Жестоко убили двоих и еще двоих тяжело ранили. Трапперы не были тогда уверены, что удалось хоть одного мандана подстрелить. Возможно, индеец, который его везет, как раз один из тех, кто на них тогда напал.

Пока Гласс соображал, они уже приехали. Арикара остались далеко позади. Перед ними же был частокол укреплений селения манданов. Ворота с трудом отворились, и индеец ввел лошадь с болтающимся на ней Глассом в деревню.

Воин манданов свалил на землю Гласса. Тот упал бесформенной кучей. Индеец стал изучать раны траппера. С каждой минутой на лице его проступало все большее удивление. Заметив на спине Гласса шкуру медведя, воин взял кусок шкуры в руки и внимательно изучил мех. Недоверчиво взглянув на Гласса, он молча удалился. Вернулся он минут через двадцать. Рядом с ним стоял маленький, тщедушного вида индеец. Шаман.

Траппера отнесли в шатер шамана. Здесь его уложили в центре комнаты, оставив лежать прямо на шкуре гризли. Помещение было уставлено лавками, повсюду были ткани, чучела животных и самые разные предметы, о назначении которых Гласс предпочел бы не думать.

В комнате появилось две девушки. Одна из них с грохотом поставила на пол ведро теплой воды и обернулась к стоящему возле входа шаману. Тот кивнул.

Гласса перевернули на живот и начали медленно снимать шкуру медведя. А зря. Гласс уже давно не снимал ее. С тех пор, как наутро после дождя он понял, что шкура медведя прилипла к гноящимся ранам. Мех гризли, казалось, препятствовал появлению личинок и гноя, успокаивал кожу и дарил тепло. Иногда Глассу начинало казаться, что он постепенно превращается в медведя.

Сейчас с него пытались содрать шкуру гризли. Он заорал, вернее, зашипел и закашлял от боли. Девушки начали сдирать шкуру при помощи воды, снадобий и ножей. В помещении вдруг зажгли благовония, от которых стало клонить в сон. Несмотря на все болезненные манипуляции, Гласс впал в забытье. Шаман же попросил всех удалиться из комнаты и начал обрабатывать раны траппера. Следы когтей теперь не гноились. Кожа вокруг них почернела и отмерла. Вполне вероятно, что, если бы Гласс не встретил бы в тот день сиу, он умер бы от заражения крови.

Волшебные снадобья усыпили Гласса на несколько суток. Он то и дело просыпался, но вновь и вновь падал в объятия совершенно пустых снов.

Придя в себя, он начал расспрашивать индейцев о том, как добраться до форта Кайова. Оказалось, что манданы никогда о таком не слышали. Форт они знают. Небольшой такой, в паре часов отсюда. Форт Тэлбот. Отчаявшись добиться от индейцев точных координат своего месторасположения, Гласс просто попросил отвезти его в форт Тэлбот.

Индейцы исполнили просьбу человека, победившего гризли. Небольшая крепость на реке Шайенн выглядела совсем не примечательно. Здесь жило от силы человек десять. Вид Гласса говорил о себе красноречивее любого рассказа. Изголодавшись по новостям, люди обступили его и стали допрашивать. Гласс совершенно забыл, как порой неприятно общество людей. Хозяин форта очень разочаровался, узнав о том, что у Гласса нет ни денег, ни бобровых шкур. Захватывающие рассказы – очень сомнительная валюта, да и говорить этот дикий человек не желал.

– Мне нужны нож, винтовка и патроны. Уйду отсюда сегодня же, – процедил сквозь зубы Гласс, заметив разочарованную физиономию хозяина форта.

Отказать ему никто не решился. В конце концов, законы Дикого Запада никто не отменял. В такой ситуации может оказаться каждый. Нужно помогать. Написав расписку о получении товаров, Гласс попрощался с хозяином форта и в тот же вечер вновь отправился в путь.

С винтовкой и ножом он чувствовал себя куда увереннее. Хоть то был и не нож вождя скиди, все-таки вещь полезная. На третий день пути Гласс очнулся от ощущения пристального взгляда на себе. Открыв глаза, он увидел волка. Ему показалось, того самого, что вылизывал личинок на его теле, когда Гласс впервые очнулся после того, как Фицджеральд и Бриджер оставили его умирать. Присмотревшись, Гласс понял, что это всего лишь дикая собака. Почему-то вместо того, чтобы убежать, он продолжала выжидающе смотреть на Гласса. Тот уже схватил винтовку, перезарядил ее и собирался выстрелить, как вдруг увидел, что лапа собаки поранена. Точно так же, как и у него. Отчего-то к горлу подступила злость. Он сам вытаскивал себя из могилы, нечего жалеть глупое животное.

Гласс попытался прогнать собаку, но та не желала уходить. Чертыхаясь, Гласс притянул ее к себе и стал изучать рану. Она оказалась не тяжелой, но очень неприятной. Он перевязал собаке лапу и стал ждать, когда та уйдет, но псина нагло улеглась у еще тлеющих угольев костра. Плюнув, Гласс стал собираться в путь. Собака пошла следом.

Поначалу она раздражала, но потом Гласс перестал понимать, как раньше обходился без верного друга и помощника.

Тридцать восемь дней они шли до форта Кайова. Снег уже плотным полотном укрыл Великие Равнины, когда Гласс увидел вдалеке знакомые очертания форта. Собака к тому времени полностью поправилась, но отходить от хозяина хотя бы на шаг не собиралась. Завидев форт, она почему-то стала жаться к ногам Гласса. Тот не понимал, в чем дело.

Наконец они преодолели последний отрезок пути и оказались перед воротами форта Кайова. Их вышли встречать трое дозорных, поначалу принявших Гласса за индейца. Обмотанный в шкуру медведя, с густой бородой и собакой, он мало чем отличался от вождя племени манданов. Глубокие шрамы, изуродовавшие правую половину тела, лишь дополняли образ.