Софья Толстая - Мой муж Лев Толстой Страница 51

Жизни никакой нет; только одно несомненно нужно и хорошо – это уход за Львом Николаевичем. Он совсем ослаб, даже прикрыть его пледом или поправить одеяло – он и то зовет. Смотришь за тем, чтоб он не переел, чтобы не шумели, когда он спит, чтоб нигде не дуло. Клала ему на живот компресс, пьет он Эмс два раза в день. Все желчь, горькие отрыжки, живот и печень ноют.

Кончила переписывать «О религии». Под конец лучше мне понравилось. Хороша мысль о свободе души человека, просвещенного религиозным чувством, – но не нова. Вышел у Ясинского роман Левы; боюсь читать.

Тоскливо сложилась и старческая жизнь! А какая-то буря желаний, стремление куда-то выше, духовнее, содержательнее жить – еще все не угасла в душе. Когда? Видно, на том свете.

Время так и летит… Зимы нет, и нет никакой определенности во времени. И все не радостно в жизни. Здоровье Льва Николаевича не поправляется. Все газы душат его, развиваются быстро, давят на сердце, вызывают боли и тоску. Надо бы совершенно переменить пищу, но упорный, независимый и, не в обиду будь сказано, страшно упрямый характер великого человека не склонится ни за что на питание рыбой и курицей, как ему советуют, а будет есть морковь и цветную капусту, как сегодня, и страдать от этого.

Вчера просидела возле его комнаты до ночи, ждала уехавших играть в карты сыновей: Сережу и Андрюшу. Спал Лев Николаевич хорошо. – Сегодня же слышу, как он рыгает, охает и мучается от давления, производимого газами. Сижу и переписываю письмо Л.Н. к государю. Боюсь, что рассердится царь за жестокую правду, ничем не смягченную.

У Льва Николаевича жар, 37 и 7. Был Альтшулер. Доктора ничего не понимают, а дело плохо. Я очень встревожена.

Ночь была ужасная. Жар у Л.Н. усилился, дошло до 38. Провела без сна всю ночь в гостиной, рядом с Л.Н. К утру пот, температура 36 и 1, болит левый бок. И вчера и сегодня мазали йодом, положили компресс. В два часа дня дали пять гран хинина и два раза в день по пять капель строфант. Все-таки он встал, писал, играл в винт с Классеном, сыновьями и Колей Оболенским. Переписала Таня, запечатала и послала к великому князю Николаю Михайловичу письмо Льва Николаевича к государю Николаю II, которое Николай Михайлович взялся передать, если удобно. Письмо резкое, и я очень боюсь за то, что государь, наконец, рассердится.

Таня все собирается уезжать и все не решается. Но, кажется, завтра уедет.

Ездили с Сашей, Ольгой и Наташей в горы, в сосновую рощу. Тепло, ясно, виды со всех сторон красивые. На столе у меня цветы свежие – белые прелестные подснежники, похожие на цветы померанцевые.

Весь день и вечер шила с отупением, заботы, огорчения и ожидания тяжелого.

Все то же, те же лекарства, та же боль в боку, только сам Лев Николаевич немного бодрей. Был Чехов и Альтшулер. Тепло, ясно. Уехала Таня к мужу в деревню. Переписывала письмо Л.H. к государю: злое, задорное письмо, все бранящее и дающее самые нелепые советы о владении людьми землей. Надеюсь, что великий князь Николай Михайлович поймет, что это письмо – продукт больной печени и желудка, и не передаст царю. Если же передаст, то ожесточит царя против Л.Н., и как бы чего нам не сделали.

Льву Николаевичу немного лучше, хотя все еще желудок не наладился, бок немного болит, и температура утром 36 и 3, вечером 37. Сидит весь день, читает, писал письма, а вечером играл в винт с сыновьями, Классеном и Колей Оболенским.

Каждый вечер, как ребенка, укладываю спать мужа: пеленаю его живот с компрессом из воды и камфарного спирта, ставлю молока в стакане, часы, колокольчик, раздену, покрою его и потом сижу рядом в гостиной, пока он заснет, и читаю газеты. Большим я вооружилась терпением и очень стараюсь облегчать выносить болезненное состояние Льву Николаевичу.

Ходила смотреть, как Саша играла роль Фионы, старой экономки в пьесе «Не все коту Масленица», в народной здешней читальне. Это первый опыт Саши, и недурно. Странное сочетание людей играющих: жена доктора, кузнец, фельдшерица, каменотес и графиня. Это хорошо.

Выпал снег мокрый, густой и тихий, и мне стало легче, а то нездоровилось.

Ночь и день тревоги, тупого отчаяния, ожидания и, наконец, нервной тяжелой сонливости. Все это от ухудшения здоровья Льва Николаевича. Болел бок, поднялась температура до 38. Были два доктора: Елпатьевский и Альтшулер, определили возврат лихорадки и застой в кишках, а боль невралгическая.

Лежит снег, на точке замерзания.

Вчера вечером приехал доктор Бертенсон (почетный лейб-медик) из Петербурга. Умный, простой в обращении человек и, очевидно, опытный и знающий доктор.

Сегодня приехал из Москвы тоже умный доктор Щуровский. Вместе с Альтшулером состоялся серьезный консилиум, и на следующей странице и напишу их предписания.

Разговоры о фельетоне Амфитеатрова в газете «Россия», где намеки на государя и его семейных, о ссылке в Иркутск автора этой статьи или, вернее, сказки. Об обжорстве, глупости, нахальстве министра Сипягина. Рассказывал Бертенсон много о великих князьях, петербургском обществе. Щуровский рассказывал о своих поездках на Кавказ. День прошел утомительно. Был Горький с Суллержицким. Бертенсон непременно хотел сделать визит Горькому и поехал к нему. Щуровский едет завтра к Чехову в Ялту.

За болезнью Л.Н. все интересы жизни отодвинулись. Получила вчера письмо от Сергея Ивановича, пишет, чтобы я приехала слушать удивительную певицу: Оленину д’Альгейм. И я почувствовала какое-то равнодушие ко всему в мире и усталость! Ох, как я вообще устала жить! Сегодня ничего ровно не делала, кроме ухода за Львом Николаевичем. Глаза очень плохи, даже читать не могу. И только одно важно, только одно нужно и радостно: близость с Л.Н.!

Так вот предписания докторов:

Режим: 1) Избегать всякого утомления как физического, так и нравственного (лишних…[13] и т. п.).

2) Гулять не много, соображаясь с силами, не задаваясь целью укреплять свои силы моционом. Безусловно, запрещается верховая езда и подъемы.

3) Отдыхать днем, ложась в постель раздетым.

4) Кушать три раза в день, причем не употреблять вовсе: гороха, чечевицы, капусты цветной. Пить молоко с кофе не менее четырех стаканов в день. Молоко если пить отдельно, то с солью.

Вино можно иногда заменять портером (не более двух мадерных рюмок в день).

5) Ванну одну в две недели в 28 градусов, с заранее разведенным мылом. Сидеть в ванне пять минут, облиться чистой водой той же температуры. Ванну делать днем.

В промежутки времени между ваннами делать обтирания тела из мыльного спирта пополам с одеколоном.