Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца Страница 51

— 5-й СС! Выходим!

Перемахнув через перекресток, мы бросились на камни и поползли, пока чьи-то руки не ухватили нас за форму и не стали встаскивать наверх. Уже несколько секунд спустя пулеметный и ружейный огонь русских возобновился. Пришибли мы кого-нибудь из них гранатами или нет, не могу сказать. Неважно, в конце концов, главное, что мы получили несколько секунд передышки и сумели перебежать к своим, засевшим слева от нас.

— Мы — «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер»! — произнес кто-то. — Это, случаем, не ваши?

Боец кивнул на два неподвижных тела. В одном я узнал того самого унтерштурмфюрера, который позволил нам с Крендлом прикорнуть в кузове «Опель Блица». Рядом лежал военврач из 5-го СС. В каске у него зияла пробоина.

— Русские уже долго держат нас здесь.

Русские вели огонь через дыры в стене. Попытаться за-бросать их гранатами? Опасно. Кому-то обязательно придется подставить себя под пули — иначе не получится. На прежней позиции у нас еще было преимущество, правда, мы его так и не углядели. А здесь? Здесь мы оказались в мешке вместе с нашими товарищами из «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер».

— 2-й взвод! 2-й взвод! Где вы? — раздался в «Петриксе» голос Кюндера.

Вот уж с кем мне меньше всего хотелось общаться!

— Мы заперты вместе с бойцами «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер», оберштурмфюрер!

— Вот так незадача. Но ничего, 2-й взвод, поднимите задницы и взбирайтесь на крышу. Два из моих стрелковых взвода разделились, вот я и хочу, чтобы вы обеспечили между ними связь. Как доберетесь до них, доложите.

— Оберштурмфюрер, мы не можем выбраться отсюда, с этого перекрестка.

— А мне необходима связь на крыше. Так что вперед, роттенфюрер.

Бойцы из «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» умоляюще глядели на нас.

— Как там у нас в тылу? — спросил их я.

Один из бойцов сказал, что не знает. Поскольку с тыла огня по нас не открывали, следовательно, путь к отходу существовал.

— По моему приказу, — бросил я.

Мой взвод приготовился, и каждый раз, когда русский пулемет хоть на пару секунд умолкал, кто-нибудь из солдат перебегал.

Потом дошла очередь и до меня. Мы втроем или, по-моему, даже вчетвером что было сил бросились бежать. Тут Брустман вскрикнул и хлопнул себя по заду, словно его ужалили, а потом хлопнулся навзничь. Лёфлад остановился помочь ему, но не смог из-за свистевших вокруг пуль. Пробежав почти квартал, мы укрылись в каком-то горящем здании.

— Брустман убит! — выкрикнул Крендл. — Убит! Убит! Убит!

Я тем временем обдумывал, как безопаснее убраться отсюда.

— Брустман убит! — продолжал истерически вопить Крендл.

Русские тем временем сосредоточили огонь по бойцам «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер», укрывшимся за грудой битого кирпича.

— Приготовьтесь бежать дальше, — скомандовал я. В воздухе запахло тихим неповиновением.

— Никуда я не побегу, — возразил Лихтель.

— Я тоже, — присоединился к нему Лёфлад.

— Брустмана убили! — как заведенный продолжал бормотать Крендл.

Вверху раздался страшный треск, и в следующую секунду горящая кровля обрушилась, едва не похоронив нас подсобой.

Как можно спокойнее я попытался убедить их:

— Здесь оставаться нельзя.

Мои товарищи поняли, что бунтовать бессмысленно, и согласились. Перебежав улицу, мы перешли на быструю ходьбу. Лихтель приглядел один из домов, хоть и разрушенный, но с уцелевшей крышей.

Проскочив через оставшийся от входной двери пролом, мы услышали крик. Кричали по-русски. Тут же что-то тяжелое грохнулось на доски — русский солдат, бросив оружие, поднял руки. Схватив русского за шиворот, Лёфлад потащил его вверх по лестнице. Увидев чердачный люк, мы забрались на чердак и открыли выходившую наподобие балкона дверцу. Установив «Петрике», я стал вызывать Кюндера — доложить о том, что мы прибыли на место. Кюндер назвал мне каналы, по которым я должен был связаться с двумя стрелковыми взводами. Я связался с одним из них. В ожидании ответа я видел, как Крендл сунул в рот плененному нами русскому сигарету.

Я обеспечивал обмен сообщениями между взводами, действовавшими в зернохранилище, каком-то складе и универмаге. Хотя группы оказались разделены, обе считали, что на упомянутых объектах хранятся боеприпасы и другие важные вещи, которые пригодились бы нам. Поскольку обе группы действовали раздельно, ни одна не желала сообщать координаты складов нашим артиллеристам из опасения быть уничтоженными заодно с боеприпасами. Как только выяснилось, что оба подразделения покинули объекты, меня попросили передать точные координаты последних батарее 8,8-см орудий.

С нашей террасы или балкона открывался вид на Луцк. Казалось, что в уличных боях целыми толпами участвуют чародеи. Во всяком случае, попытки русских сигнализировать ракетами весьма напоминали непонятные магические обряды. С разноцветными следами сигнальных ракет перекрещивались в воздухе и зеленовато-желтые строчки трассирующих пуль, и дымные хвосты 8,8-см снарядов, выпущенных нашими артиллеристами. Ползущие по улицам внизу танки и бронетранспортеры сверху казались заводными игрушками. Нам показалось, что мы целую вечность проторчали на этом балконе. Мы не имели морального права отсиживаться там, нам следовало помогать своим товарищам, но было нелегко оторвать взор от чарующего, необычного зрелища.

Крендл угостил пленного еще одной сигаретой, когда в «Петриксе» прозвучал голос Кюндера. Нас сей раз оберштурмфюрер сообщил хорошие вести.

— Всем рациям настроиться на канал 1. Артиллерии прекратить огонь, танкам и бронетранспортерам остановиться, пехотинцам выдвинуться вперед и санитарным подразделениям обеспечить доставку раненых.

Битва за Луцк, продолжавшаяся три или четыре часа, завершилась. Русские войска оставили город.

Я передал сообщение, артиллерия прекратила обстрел. Танки и бронетранспортеры, выехав к важнейшим перекресткам, перекрыли их. Пехотинцы заняли тактические позиции, после чего в город вошла санитарная рота.

Наш пленный, по-видимому, понял, что все кончено. И очень нервничал по этому поводу. Мы посмотрели друг на друга, словно спрашивая: как быть с ним? И Лихтель вслух выразил то, что мы думали все, но втихомолку:

— Оставим его здесь.

Мы, четверо, собрали оружие и снаряжение, Крендл дал русскому пачку сигарет и коробку спичек. Оставив его сидеть на чердаке, мы ушли. Что с ним потом стало, выбрался ли он из занятого нами города или же вновь угодил к нам в плен, мы так и не узнали. Нам, во всяком случае, ничего от него не было нужно. Мы уже вдоволь насмотрелись на то, что вытворяет наша полиция СС с русскими пленными, так что особого желания, чтобы и его постигла подобная участь, ни у кого из нас не было.