Нелли Гореславская - Иосиф Сталин. Отец народов и его дети Страница 51

Видимо, карты смешала Мариша, появившаяся в жизни Василия. Пока в КГБ думали, как на это реагировать, он послал ее в Москву к любимой тетке Аллилуевой искать правду, просить, чтобы та помогла ему избавиться от преследований КГБ, вернуться из ссылки и т. п. Тогда же он направил заявление в ЦК КПСС, где писал: «В течение более полугода паспорт, военный билет, пенсионную книжку и другие документы на новую фамилию Джугашвили не выдают. В сложной обстановке вынужден ставить этот вопрос перед вами… вполне мог бы жить и работать под той старой фамилией, под которой прожил и проработал 40 лет – Сталин. Прошу понять меня правильно. Прошу вашего вмешательства в разрешение вышеуказанных вопросов. Василий Иосифович Джугашвили».

Надо думать, это письмо вкупе с новоявленной просительницей, которая вместе с А. С. Аллилуевой дошла до Ворошилова, который, впрочем, сказал, что он уже ничего не может, ничего не решает, вызвало бешенство у властных лиц. Тем более упоминание фамилии Сталин, которая на предавшую вождя верхушку действовала, как красная тряпка на быка. Ему дали понять, что могут пойти навстречу, но должен же он понимать, что все это только в обмен на полную лояльность! На выполнение всех требований! Но Василий не хотел понимать! Или искренне не понимал? Чувствовал себя зверем, загнанным за флажки, и метался из стороны в сторону, все сильнее, все неотвратимее предчувствуя скорый конец?

Предчувствия его не обманули. Нузберг снова заставили приехать в Казань. Василий лежал больной. Остальное известно. Стоит только добавить, что во время этой его болезни он был каким-то образом зарегистрирован с Нузберг и удочерил ее дочерей.

18 марта 1962 года Василий позвонил дочери в Москву, очень просил Надю приехать. Она не успела – утром 19 марта Василия Сталина не стало…

Вот как описывает это в своей книге Станислав Грибанов:

«На похороны Надя приехала с братом Александром и Капитолиной Васильевой.

…Поднимаясь на 5-й этаж «хрущёвки», я всё думала, как нелегко было отцу карабкаться наверх с больными ногами и с палкой – по этой узкой крутой лестнице… – рассказывала Надежда Васильевна. – Зашли в комнату. Посреди неё стояли две табуретки, на них доска. А на доске в окровавленных простынях лежал отец.

Александр Васильевич припомнил, что нос у отца был разбит, на запястьях рук – синяки. Ноги тоже были в кровоподтёках. А в кровати его нашли страшно много снотворного…

Официального медицинского заключения о смерти Василия не было. Ни о кровоизлиянии, ни о чём другом никто никаких свидетельств после смерти Василия не сделал.

– Я знаю, что в Казани врач отказался дать медицинское заключение, которое от него требовало КГБ, – заметила Надежда Васильевна. – Меня спросят: вашего отца застрелили? Я скажу: очень может быть. Спросят: его отравили? Я отвечу: вполне возможно…

На Арское кладбище проститься с Василием пришла вместе с матерью и Мариша. «Я подошла к нему. Лицо его было неузнаваемо, – рассказывает Мария Николаевна. – Синяки, какой-то изуродованный нос. У меня, помню, даже возникло подозрение, а не кукла ли это? Я всё всматривалась в его лицо. Меня кто-то взял за руку и отвёл в сторону…

Васико стал моим ангелом-хранителем на всю жизнь. Он научил меня стойкости, любви к жизни, доброте. Он научил меня прощать. Я и сейчас люблю его…»

Закончить эту трагическую историю жизни сына вождя лучше всего словами известного западного советолога А. Авторханова: «Сестра его думает, что он умер от алкоголизма, но, увы, есть в мире ещё и другая, более безжалостная болезнь – политика. От неё он и умер».

Старший сын

Като, мать Якова

Екатерина Сванидзе, мать Якова, была сестрой «Алеши», Александра Сванидзе, тоже революционера, друга Иосифа Джугашвили. Тогда он еще не был Сталиным. Като была красавицей, а её предки происходили из того же селения Диди-Лоло, что и предки Сталина.

Они познакомились осенью 1905 года, когда Иосиф перемещался с одной конспиративной квартиры на другую. Сванидзе тогда привел его ночевать к себе домой. У Александра Сванидзе было три сестры, и все они жили вместе с ним, причем одна из них была замужем за Александром Монселидзе, тоже старым другом Иосифа. Като произвела на Иосифа неизгладимое впечатление. Между прочим, за свою любовь ему еще пришлось побороться. Некий Давид Сулиашвили, тоже подпольщик, красавец, отчаянный парень, давно уже посещал дом Сванидзе, добиваясь внимания Като, и дело зашло настолько далеко, что его даже стали считать женихом Екатерины.

Но Джугашвили отбил. Красавица Като предпочла именно его. Многие, знавшие Сталина в ту пору, вспоминают, что он, несмотря на небольшой рост и следы оспы, был весьма хорош собой. Более того, в нем уже тогда ощущалась та внутренняя энергия, которую теперь принято называть харизмой, и её магическое влияние ощущали на себе и женщины, и мужчины. Впрочем, и насчет небольшого роста не стоит преувеличивать, некоторые биографы Сталина отмечают, что в найденной наконец его медицинской карте зафиксирован рост около 170 см – по тем временам вполне средний. «Он нравился женщинам», – вспоминал в старости Вячеслав Молотов, многолетний сподвижник Сталина, знавший его лучше многих и в молодости таким же образом пострадавший от него: в 1912-м, в вологодской ссылке Сталин отбил у Молотова некую очаровательную Марусю. Кстати, Молотов зла за это на него не затаил.

Стоит ещё отметить, что красавица Като, происходившая, между прочим, из обедневшей дворянской семьи, бедной и неразвитой совсем не была – напротив, они с сестрой Александрой были известными в Тифлисе портнихами, одеваться у которых почитали за правило самые знатные и высокопоставленные дамы города. Поэтому и квартира Сванидзе считалась вне подозрений, что представляло большое удобство для подпольной работы их брата и его товарищей.

Глубоко верующая Като без венчания брака не мыслила, и Иосиф пошел на это, потому что любил. Они обвенчались в церкви, по всем правилам, но тайно. Тайно – потому что для революционера церковный брак считался нешуточным позором. А во-вторых, потому что Иосиф жил тогда под чужой фамилией. Обвенчал их в ночь с 15 на 16 июля 1906 года в церкви Святого Давида товарищ по семинарии Кита Тхинвалели с обещанием сохранить это в тайне от настоятеля. Так что Иосиф и Екатерина были повенчаны по всем правилам, даже с занесением в метрическую книгу их настоящих имен. Гражданский брак по той же причине регистрировать не стали, даже фамилию Като оставила девичью, несмотря на то, что уже ждала ребенка.

По поводу сталинского венчания с Екатериной Сванидзе впоследствии не преминул пройтись Троцкий, заметив, что в их среде практически не было случаев, чтобы профессиональный революционер женился на верующей, да еще в церкви. «Это просто не отвечало нравам, взглядам, чувствам среды, – писал Лев Давидович. – Коба представлял, несомненно, редкое исключение. По взглядам он был марксистом, по чувствам и духовным потребностям – сыном осетина Бесо из Диди-Лоло». Да уж, до воспевания свободной любви Сталин так и не смог подняться, остался ортодоксом и приверженцем традиционных ценностей. Ко благу всей огромной, в основном тогда крестьянской страны, потому что и страна после того, как он утвердился у власти, тоже с облегчением вернулась к тем же самым традиционным ценностям, когда разврат почитался развратом, а не доблестью и признаком передовых взглядов. На улицах городов, главным образом, конечно, столиц, перестали появляться голые женщины, единственным нарядом которых была лента с гордой надписью «Долой стыд!», «свободная» любовь, когда акт половой связи считался столь же заурядным явлением, что и стакан воды, который хочется выпить, тоже постепенно ушла в прошлое. Во всяком случае, перестала афишироваться и, тем более, пропагандироваться, как в годы безраздельного господства в идеологической сфере Троцкого и компании.