Михаил Ишков - Никола Тесла. Изобретатель тайн Страница 51

Набрав полный ворох таких посланий, Мартин однажды написал в ответ: «Ваша просьба о дополнительных бесплатных экземплярах слишком обременительна. Мне кажется, что ребята из Питсбурга, если они действительно любят вас, не должны пожалеть немного денег на книгу. Однако вам лучше судить о ваших отношениях».

Мартин обещал прислать Тесле дюжину экземпляров по сниженной цене.

«Возможно, вы захотите сделать заявку на все издание. Когда пишете мне, старайтесь подписываться собственноручно. Бесплатная раздача начинает сокращать мои запасы».

С точки зрения Теслы, это была его книга, и Мартин должен был просто исполнять его пожелания. Это вызывало раздражение издателя, особенно потому, что Мартин часто одалживал Тесле деньги из сумм, причитающихся ему как редактору, но Тесла их никогда не возвращал. На какое-то время Мартин закрывал на это глаза. Он не хотел порывать отношений с таким потенциально неистощимым источником дохода, каким мог оказаться Тесла. Вера в то, что изобретатель образумится, являлась одной из самых забавных иллюзий, которыми тешили себя люди, окружавшие изобретателя.

Чтобы подсластить пилюлю, Мартин сообщил компаньону, что университет штата Небраска в честь празднования их двадцатипятилетней годовщины предложил присудить ему почетную докторскую степень.

Предложение какого-то малоизвестного университета из Небраски возмутило «повелителя молний».

Для него, прекрасно образованного человека, аристократа и инопланетянина, такая награда казалась оскорбительной.

Сначала Мартин пытался убедить изобретателя смирить гордыню. Он призвал на помощь Джонсонов. «Я уговаривал его согласиться. Хочу, чтобы вы и миссис Джонсон тоже на него повлияли. Мне кажется, ваша супруга имеет на него большое влияние…» Однако на этот раз изобретатель устоял.

Тогда, посовещавшись с Джонсоном, Мартин пришел к выводу, что с деловой точки зрения предложение какого-то провинциального университета действительно являлось незначительным. Роберт подкинул идею — вот если бы с таким предложением выступил какой-нибудь более престижный университет, например Колумбийский колледж. Тесла только что получил золотую медаль Элиота Крессона от Франклинского института за «серьезные и неутомимые исследования в качестве пионера в этой области и за неоценимый вклад в науку». Однако медаль не могла сравниться с докторской степенью. Мартин тут же подхватил мысль и предложил Джонсону написать одному из своих знакомых, занимавшему высокий пост в Колумбийском колледже.

Роберт охотно выполнил просьбу компаньона.

«Будет очень разумно, если именно Колумбийский колледж предложит ему степень, так как его первая лекция, если не ошибаюсь, была прочитана именно там, и, поскольку Нью-Йорк является сценической площадкой для проведения его исследований, думаю, было бы уместно обратиться к президенту с подобным ходатайством.

В подтверждение укажу — в городе немного людей, занимающих такое же положение в теоретической и практической областях науки. Что касается его общего культурного уровня, то готов подтвердить — он хорошо знаком с литературой Италии, Германии и Франции, а также славянских стран, не говоря уже о греческой и латинской. Особенно ему близка поэзия, он постоянно цитирует Леопарди, Гёте, венгерских и русских поэтов. Я не знаю людей с таким разнообразием вкусов и обладающих такими колоссальными знаниями».

Через несколько недель ученого наградили званием почетного доктора Колумбийского колледжа, а вскоре он удостоился подобной чести и от Йельского университета, также входившего в Лигу плюща.

Добившись признания коллег, Тесла, казалось, получил все, к чему стремился. Статьи о новоиспеченном докторе появились в самых престижных газетах и журналах. Теперь он был на короткой ноге с самыми видными общественными деятелями своего времени.

Однако фокус, который выкинул Никола Тесла на праздновании открытия Ниагарской электростанции, поверг в шок не только Мартина, но и многих хорошо знавших изобретателя, трезвомыслящих специалистов.

Т. К., познакомившись с первым рукописным вариантом юбилейной речи, сразу забил тревогу. Он бросился за помощью к Джонсонам, призывая их любыми средствами воздействовать на «заблудшего гения», собравшегося не больше не меньше как заявить на банкете, будто линия передач от Ниагара фолс до Буффало — это вчерашний день техники, что это только первый шаг к овладению передачей электроэнергии на расстояние без проводов.

Насчет «вчерашнего дня», подчеркнул Мартин, это еще цветочки. Ягодки заключались в несообразном моменту, неуместно самоуничижительном тоне обращения.

Для примера он привел следующую цитату:

«Я с трудом набрался храбрости обратиться к аудитории с несколькими неизбежными темами. Пока я буду говорить, мимолетные мысли могут исчезнуть, и я опять испытаю столь знакомое ощущение одиночества, холода и тишины. Я уже вижу ваши разочарованные лица и читаю на них выражение болезненного недовольства вашим выбором».

Кому это надо? Уважаемые люди собрались отпраздновать величайшее событие в истории, и на меньшее они, патриоты Соединенных Штатов, были не согласны.

Мартин в лихорадочном послании взывал к Кэтрин, отдыхавшей со своей семьей в коттедже в Бар Харбор, штат Мэн:

«У меня закрадывается подозрение — а может, это вовсе и не самобичевание?! Может, это приступ вселенской гордыни, обуявшей нашего героя? Возможно, Тесла решил, что он не просто изобретатель. Возможно, он считает себя кем-то вроде знаменитого художника или писателя. Возможно, он считает себя творцом великих технологий, и Ниагарский водопад всего лишь очередной шажок на его пути, и все, что было сделано до сегодняшнего дня, ничтожно…

Пусть даже так, но зачем омрачать праздник? Я попытался объяснить Никола, что на банкете поют хвалы, а не упрекают других в несделанном. Казалось, он согласился со мной, но мистер Фрэнсис Стетсон, куратор строительства, представляющий интересы Дж. П. Моргана, получив тезисы его речи, пришел в ужас.

Конечно, он попытается сделать все, чтобы не произошло скандала, однако в связи с обострившимся у Никола неврозом я бы просил вас объяснить пациенту, о чем можно говорить, а о чем на торжественном мероприятии нельзя даже заикаться…»

Перепуганная Кэтрин тут же написала своему «венгру»:

«6 августа 1896 года.

Дорогой мистер Тесла,

Я очень беспокоюсь за вас. Слышала, что вы больны. Прервите ненадолго работу. Меня преследует страх, что вы можете не перенести жары. Найдите место с прохладным климатом. Не оставайтесь в Нью-Йорке. Это значит, что вы каждый день будете проводить в лаборатории.