Джерард Уильямс - Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера Страница 52

Западные союзники не были заинтересованы в тайных сделках с Гиммлером, равно как и в сепаратном мире. Им были нужны безоговорочная капитуляция и военные трофеи, особенно военные технологии нацистов, золото и украденные культурные ценности. (Официально Союзники проводили политику возвращения награбленного золота и произведений искусства законным владельцам, однако на деле восстановление справедливости растянулось на долгие годы, и некоторые произведения искусства до сих пор не вернулись к своим владельцам. Многие музеи мира сегодня выставляют экспонаты, доставшиеся им в эпоху нацизма, сомнительное происхождение которых очевидно.) Мартин Борман был готов отдать Союзникам все, что они хотят, в обмен на жизнь Адольфа Гитлера и лиц из узкого круга его «горных людей».

8 апреля 1945 г. венгерский «Золотой поезд»[306] прибыл к границам района так называемой «Цитадели нации» – в городок Верфен в долине реки Зальцах. Там его загнали в тоннель, чтобы спрятать от авиации Союзников. Штурмбаннфюрер СС Хёттль, которому УСС теперь присвоило оперативный псевдоним «Альперг», в ходе дальнейших переговоров с Эджвортом Лесли рассказал о существовании состава. Кроме того, он сообщил о местонахождении других нацистских сокровищниц, спрятанных по всей Германии и, что еще важнее, повторил предложение обергруппенфюрера СС Вольфа о возвращении шедевров Галереи Уффици; награбленные культурные ценности[307] становились теперь предметом торга в любой сделке. Между резидентурой УСС в Берне и штабом австрийской группировки СС под руководством Кальтенбруннера, расположенным на принадлежащей ему вилле «Керри»[308] близ деревни Альтаусзее, расположенной на берегу одноименного озера, в сердце баварских Альп, была установлена радиотелефонная связь. Теперь у Бормана был прямой канал связи с Алленом Даллесом через Кальтенбруннера и через операцию «Кроссворд».

Вторая половина апреля 1945 г. стала эндшпилем войны в Европе, и события здесь развивались день ото дня все быстрее и быстрее. 14-го числа Аллен Даллес встретился с генералом Донованом в отеле «Риц» в Париже, чтобы дать отчет в своих действиях в связи с предложениями о мире, поступающими от нацистских иерархов. Донован хотел поскорее вернуться в Вашингтон: после смерти Рузвельта ему было необходимо заручиться поддержкой нового президента и укрепить позиции УСС. После обмена желчными телеграммами[309] между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем по поводу операции «Восход» Объединенный комитет начальников штабов был крайне зол и на УСС, и на Даллеса. Уильям Кейси (впоследствии возглавлявший ЦРУ в 1981–87 гг.) присутствовал на этой встрече в отеле «Риц» и позже отмечал: «Даллес беспокойно вертелся в кресле – то в гневе, то в смущении… Проще говоря, для него эта ситуация была кромешным адом».[310] Даллес был категорически не согласен с тем, что до сих пор его общение с генералом Вольфом не принесло конкретных результатов и что еще можно было правдоподобно от всего откреститься в связи с обеспокоенностью СССР. Тем не менее, Донован распорядился временно приостановить переговоры в рамках операции «Восход», позволив, однако, продолжать диалог с Кальтенбруннером, поскольку о нем Белый дом ничего не знал. Как с сожалением говорил об этой ситуации сам Даллес, «войну легко начать, но трудно закончить».[311] Информацию о переговорах с Кальтенбруннером Донован и Даллес решили держать при себе, поскольку мероприятия по защите информации стали отличаться непозволительной небрежностью. Слишком многие заинтересованные лица были в курсе различных планов заключения сепаратного мира, приходящих от высокопоставленных нацистов через Швейцарию или Швецию. Среди таких заинтересованных лиц был и советский разведчик Ким Филби, который впоследствии вспоминал: «…Атмосфера была насыщена взаимной подозрительностью союзников, опасавшихся, что кто-нибудь из партнеров может заключить сепаратный мир с немцами».[312]

Глава 13

«Wo ist Adolf Hitler?»[313]

20 апреля 1945 г. окружение Гитлера отмечало его пятьдесят шестой день рождения,[314] но праздник вряд ли был веселым. Гиммлер и Геринг были в Берлине и появились в «фюрербункере», чтобы отметить событие, но затем быстро покинули столицу и больше сюда не возвращались. Геринг отправился в Берхтесгаден в Баварии, чтобы проследить за прибытием из Каринхалла 8 железнодорожных составов с его коллекцией произведений искусства, хотя подходящих мест, чтобы спрятать ее, оставалось немного.

Западные союзники теперь стремительно продвигались по немецким землям на восток, к рекам Эльбе и Мульде, навстречу Красной Армии. 21-я группа армий фельдмаршала Монтгомери повернула на северо-восток и наступала на Ольденбург, Бремен и Гамбург. На ее правом фланге 9-я армия США Уильяма Симпсона и 1-я армия Кортни Ходжеса вышли к Эльбе в районе Магдебурга и к реке Мульде за Лейпцигом. 3-я армия генерала Паттона направилась на юго-восток, к чешской границе. Деревни и населенные пункты, где противник пытался обороняться, но быстро сдавался, оставались невредимыми, в противном случае буквально стирались с лица земли, становясь «памятниками 3-й армии»[315] – выразительными свидетельствами того, что здесь прошли солдаты Паттона. Для ускорения продвижения войск командование Союзников часто посылало вперед мэров городов – и захваченных, и разрушенных – вместе с передовыми разведотрядами армии США, чтобы те убеждали коллег-бургомистров, упорствующих в сопротивлении или выжидающих, что в интересах жителей города следует вывесить в каждом доме белый флаг или лист бумаги. К югу от направления ударов основных частей Паттона 7-я армия Александра Патча только что вышла к Нюрнбергу. Еще южнее 1-я французская армия Жана де Латра достигла пригородов Штутгарта и устремилась к Дунаю и Австрии. Вскоре Оберзальцберг, убежище нацистской элиты в баварских Альпах, был отрезан от северных территорий Германии и от Берлина в частности.

Для Бормана ситуация стала критической: Красная Армия, наступая севернее и южнее Берлина, брала город в огромные клещи. При этом фюрер отказывался покидать столицу, и тщательно выстраиваемый Борманом план проведения операции «Огненная Земля» оказался под угрозой срыва. Самолеты «Эскадрильи фюрера», личного воздушно-транспортного подразделения Гитлера,[316] ожидали его в берлинских аэропортах «Гатов» и «Темпельхоф» для эвакуации в Баварию, Испанию или в другое место. Однако весьма скоро они должны были оказаться в пределах досягаемости советской артиллерии. Самолеты авиационной части Kampfgeschwader 200, авиационного крыла специального назначения люфтваффе, которое дислоцировалось на базе в Травемюнде[317] на побережье Балтийского моря, – были готовы унести фюрера еще дальше. По ночам на Хафельских озерах к западу от Берлина дежурили гидросамолеты, готовые немедленно вывезти нацистских лидеров из Берлина. Так называемая «Ось «Восток-Запад» – бульвар в центре города, ведущий от Бранденбургских ворот к Колонне Победы, – был расчищен и превращен в импровизированную взлетно-посадочную полосу.