Гарена Краснова - Роми Шнайдер. История жизни и любви Страница 52

После разлуки с Михелем Эльза и Макс поселились в Париже. Когда кончились деньги, она начала работать в кабаре «У Раджи». Его мир, упадочный и мрачный, вполне соответствовал внутреннему настроению Эльзы в то время. Город накануне гитлеровской оккупации веселился до упаду. Каждый, кто умел развлекать посетителей, мог получить работу. Оперной певице Эльзе не стоило большого труда спеть несколько песенок. Правда, не всегда хватало сил, чтобы допеть их до конца. Она не поет, а выплакивает свои песни. Лицо покрыто толстым слоем грима. Накладные ресницы, глаза, обведённые чёрной краской, ярко-пунцовые губы. Эта грубо размалёванная маска помогает Эльзе скрыть истинные чувства, свою боль. И она убегает прочь со сцены, чтобы вдали от зрителей излить свою грусть по Михелю.

Она жила механически. Приглядывала за Максом, принимала ухаживания торговца шампанским Мориса Булара. Он страстно хотел сделать её счастливой, но она любила только Михеля. Ужасна сцена объяснения в любви. Эльза пьяна до бесчувствия. Из глаз текут слёзы. Рука тянется к стакану с вином. Она жадно осушает его. «Я хочу только Михеля. Если бы вы его знали! » — с яростью кричит она Морису. Трясущимися руками достает фотографию мужа и суёт ему в лицо.

Её сжигала не только тревога о Михеле, но и ненависть к наци. «Все, кто работает с нацистами, — подлецы! » — кричит она, не владея собой. Сколько ужаса и отвращения она должна была преодолеть, чтобы вступить в связь с немецким консулом Руппертом фон Легертом. Этот надменный немец взял за обыкновение гипнотизировать её холодным, пристальным взглядом. Он возникал неожиданно в бурлящем мире кабаре и так же неожиданно исчезал. Но ради освобождения Михеля Эльза готова на всё. После ночи, проведённой с Руппертом, она бредёт к отелю, ложится на кровать, зажимает рот руками, словно боится, что крик боли, который рвётся из груди, разбудит спящих вокруг. Она выглядит ужасно, истощенная, измученная, совершенно обессиленная. Долгие годы Роми служила символом женственности и очарования, но в этом фильме её лицо потеряло былую привлекательность. Мы видим женщину, живущую на пределе душевных и физических сил. Её движения похожи на жесты больного человека. Она натягивает на себя шубу, надеясь унять предательскую дрожь, не осознавая того, что это не холод сковал её, а внутреннее оцепенение души, наступившее после прощания с Михелем.

Однако Рупперт фон Легерт оказался верен данному слову. Михеля освободили из тюрьмы, и он приехал в Париж. Эльза встречает его на вокзале. У него отсутствующий вид человека, слишком долго смотревшего в лицо смерти, мукам, насилию и потому переставшего воспринимать действительность. Он всё ещё не верит, что ему удалось вырваться из гитлеровских застенков. «Я тебя освободила», — с гордостью говорит Эльза. Но погибшие не могут вернуться в мир живых. То горькое прощание на берлинском вокзале было явью, а эта встреча здесь, в Париже, — иллюзией. Она могла только пригрезиться, став короткой передышкой перед окончательным прощанием.

Эльза и Михель выходят из машины. На тротуар выскакивают люди с автоматами. Среди них Рупперт. Начинается стрельба. Первым падает Михель, вслед за ним — Эльза. Она не падает, а скорее ложится на своего мужа, словно пытаясь в этот последний миг ощутить угасающее тепло его тела. Физическая смерть этих людей лишь подтвердила смерть духовную. Они умирают в объятиях друг друга. Нацист Легерт был волен распорядиться их жизнями, но не их сердцами.

Трагическая история Эльзы и Михеля не завершается 1937 годом. Вырастает Макс, их приёмный сын.

Пережитое в детстве страдание заставило его посвятить жизнь борьбе за освобождение людей. Он становится основателем организации по защите прав политических заключённых. Однажды к нему обращаются с просьбой поспособствовать освобождению англичанки, томящейся в тюрьме одной из латиноамериканских стран. Перебирая бумаги, предоставленные в его распоряжение, Макс натыкается на фотографию пожилого, убелённого сединами мужчины, и его настроение мгновенно портится.

Грузно опираясь на палку — увечье, нанесённое подонками в коричневых рубахах, осталось на всю жизнь, — Макс бредёт по улицам Парижа. Ночная жизнь бурлит, возле каждого ресторана стоит зазывала. «Раньше здесь было кабаре «У Раджи»? — осведомляется Макс у швейцара и входит в ресторанчик. Цыгане играют на скрипках, льётся печальная мелодия, повергающая героя в невероятную грусть. Прошло четыре десятилетия с тех пор, как маленьким мальчиком Макс поджидал здесь Эльзу. Почти ничего не изменилось за эти годы. Те же скрипки, та же музыка...

На следующий день Макс идет на прием к парагвайскому консулу. «Мне кажется, вы были немецким атташе в Париже в период Второй мировой войны?» — спрашивает он как бы между прочим и замечает в глазах консула смятение. Но Макс углубляется в документы, давая понять, что его не слишком волнует, почему Рупперт фон Легерт превратился в Федерико Лего. Однако, видя, что консул успокоился, выхватывает из папки пистолет и в упор расстреливает Рупперта, верша над ним суд за преступление, которое тот совершил в период Второй мировой войны. Как же была велика скорбь этого человека, если и спустя четыре десятилетия после окончания войны он продолжал носить в груди кровоточащую рану. Она не заживала с тех пор, как были жестоко убиты два человека, спасшие ему жизнь! Суд принял во внимание это обстоятельство, и Макс был приговорён к пяти годам тюрьмы условно. Но ему не пришлось воспользоваться вновь обретенной свободой. Несколько месяцев спустя Макс и его жена Лина — её роль тоже исполняет Роми Шнайдер — были убиты неизвестными. И, несмотря на это трагическое сообщение, фильм венчает кадр двух счастливых людей, встретившихся после долгой разлуки, чтобы потом погибнуть вместе на улицах Парижа. Такой и остаётся Роми Шнайдер в памяти своих зрителей — женщиной, испытавшей беспредельную радость от встречи с любимым человеком.

В творческой биографии актрисы не было фильма более исповедального, чем этот. Всё, что она переживала в то время, нашло отражение в её роли.

Жак Руффио видел, что происходило с Роми Шнайдер, и не вмешивался в её работу. Он выстраивал мизансцены, репетировал с актёрами, не касаясь главной исполнительницы и давая лишь общее направление. «К примеру, сцена в кабаре «У Раджи», где Эльза спивается, разрушая себя. Он заметил только: «Германия разрушается, а вместе с ней Эльза», — сказала Роми журналистам.

Роми играла только то, что могла играть, не делая дублей. Режиссёр понимал: немилосердно заставлять актрису ещё раз повторять то, что причиняло боль. Ведь каждая сцена невольно напоминала ей о собственной трагической судьбе. Эльза видит избиение мальчика и как тигрица набрасывается на громил в коричневых рубашках, повергая их в бегство. Именно так должна была вести себя Роми, чтобы защитить своего сына Давида. В кино она сыграла то, что не смогла сделать в жизни, — спасла самое любимое существо, тоска и скорбь о котором разрывали сердце.