Яков Кумок - Губкин Страница 53

Убежден, что о нем думал он, бродя на исходе апреля восемнадцатого года по Петрограду, по знакомым и неузнаваемым его проспектам, по опустевшим кабинетам Геолкома, по неприбранным аудиториям университета и Горного института, в которых тщетно искал знакомых. «Э, батюшка, — говорили ему уборщицы и гардеробщики. — Такой-то помер… Такой-то в тифу… А такой-то заперся в своей квартире и никого не принимает и сам не выходит…»

Убежден, что о нем думал он и множество раз имя это слышал во время долгого пути в Москву — мимо знакомых по прежним поездкам и теперь неузнаваемых станций, полустанков… Мимо ельников, зазеленевших полян, над которыми по утрам висел туман. Тащился поезд угнетающе медленно, и путники невольно все время прислушивались к ритму колес под полом; на иных перегонах — но редко! — ритм учащался, и, легко поддаваясь его завораживающей и убаюкивающей игре, путники улыбались, смолкали и переставали ссориться Друг с другом. По запаху копоти, влетавшей в вагон, Губкин легко узнавал, что горит в паровозной топке: уголь или дрова. И какой уголь, бурый или донецкий. От Бологого шли на одних дровах.

Грузили их в Спирове, Калашникове, Лихославле, на каждой остановке, однако с большим трудом докатывал паровоз до ближайшего погрузочного места. Стоянки тянулись долго; публика разбредалась. Губкин искал рынок; стучался в хаты, прося продать съестное. Продуктов он в дорогу никаких не взял, и его неотступно мучил голод. Изредка угощался у соседей. Странно, никого не удивлял его наряд: краги, заграничное пальто. Одеты были все так пестро! Кашемировая шаль могла прикрывать рваную телогрейку, а под шинелью скрывалась тонкая пиджачная пара.

Ночью, если поезд останавливался, все просыпались и не могли заснуть, пока он снова не трогался. Фонари в вагонах не горели, не было керосина. Мужчины, кто похрабрей, спрыгивали на шпалы, бежали узнавать, что произошло. Плакали дети. Детский плач Губкин спокойно слышать никогда не мог. Старушки и старички начинали причитать. «Куда ж нас несет нелегкая? Питер совсем опустел».

«Вскоре после моего приезда ко мне поступила от Г. И. Ломова длинная докладная записка, подписанная гражданином Соловьевым, служившим, если не ошибаюсь, бухгалтером в одном из учреждений Моссовета. — С этого эпизода начинаются губкинские «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине». — Записка касалась ухтинской нефти. Судя по оригиналу этой записки, которая мною была передана после смерти Ленина в Институт Маркса — Энгельса — Ленина, она подверглась тщательному изучению со стороны Владимира Ильича. Вся она испещрена пометками Ленина и снабжена надписью на имя т. Ломова с предложением дать посмотреть ее специалисту и получить его заключение. В записке об Ухте сообщался действительно ряд чрезвычайно ценных данных, которые заслуживали полного внимания. В дореволюционное время Ухтой интересовались и царское правительство и капиталисты-нефтяники вроде Нобеля. В дореволюционное время велись там геологические изыскания и разведка бурением. Тем не менее оставалось еще много невыясненных вопросов. Поэтому я предложил коллегии Главконефти, членом которой я тогда состоял, направить на Ухту экспедицию. Экспедиция была организована и послана на Ухту. Там она проделала большую интересную работу и вернулась с ценными результатами».

Речь идет о поступке, совершенно невозможном до революции, и Иван Михайлович, несомненно, это обстоятельство оценил. Кому-то удалось набрести на местонахождение нефти. И он не скрывает это место, не стремится продать секрет или, раздобыв деньги, поставить бурение, чтобы выколотить барыш. Нет! Он спешит сообщить правительству и просит воспользоваться его находкой. Впоследствии Иван Михайлович получал много подобных писем и должен был к ним привыкнуть, но письмо А. С. Соловьева было первое! (Во всяком случае, первое, попавшее в руки Губкина.) Точнее, это было не письмо, а докладная записка под названием «Ухтинская нефть». (Первые сведения о ней читатель уже получил. Помните купца Сидорова и его скважину-первооткрывательницу?)

А.С. Соловьев писал о залежах нефти на границе Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии и Мезенского уезда Архангельской губернии. «Непрекращающаяся интенсивность выделения нефти, — отмечал Соловьев, — …заставляет думать, что те запасы, которые хранятся в недрах земли, должны быть очень грандиозны». Нефть из этого района, писал далее Соловьев, может переправляться водным путем. Кроме того, с возникновением нефтяного промысла необходимо будет провести железную дорогу или нефтепровод.

Записка была отправлена Владимиру Ильичу 23 сентября 1919 года. 30 сентября Владимир Ильич переслал ее заместителю председателя ВСНХ А. Ломову (Оппокову Г.И.), занимавшемуся тогда вопросами топливного снабжения.

«Т. Ломов! Прошу направить в соответствующий отдел

1) прилагаемую бумагу с поручением мне ответить, что именно сделано в этой области;

2) запрос: что сделано для утилизации нефти, имеющейся (по словам Калинина) в 70 верстах от Оренбурга.

В левом углу ленинской записки рукою Ломова — обращение: «Тов. Иван Михайлович, нужно срочное Ваше заключение за Вашей подписью без всякого промедления. Ваш А. Ломов».

Как известно, результатом обращения явилась экспедиция на Ухту.

Выла ли это первая советская экспедиция в те места?

К величайшему сожалению, мы еще мало знаем о первых советских геологических экспедициях, героизм которых ослепительно выступает из того факта, что они были! Они были в страшном восемнадцатом! Они были в боевом девятнадцатом! Они были в голодном двадцатом!

Профессор С.М. Лисичкин в «Очерках развития нефтедобывающей промышленности СССР» указывает, что первая экспедиция на Ухту отправилась летом 1918 года. В нее входили К.П. Калицкий, А.А. Стоянов и др.

«В июле 1918 г. в ВСНХ обратился с письмом инж. Стукачев, который в 1910–1913 гг. вел на Ухте разведочные работы на средства казны. Он предлагал организовать добычу нефти… В апреле 1918 г. комиссар Нижегородской казенной палаты Иванов писал В.И. Ленину:

«На севере нашего социалистического отечества есть богатейший край, так называемый «Ухтинский район», который по многочисленным исследованиям, помимо залежей разных металлов, главным образом интересен и в высшей степени ценен своими нефтеносными богатствами» (С.М. Лисичкин ссылается на материалы Центрального гос. архива Октябрьской революции, ф. 6880, оп. 1, д. 5, л. 348, 1918 г.). В 1919 г. Главный нефтяной комитет послал на Ухту большую геологическую экспедицию, но гражданская война помешала работе этой экспедиции» (С.М. Лисичкин, стр. 380).