Роберт Мейсон - Цыпленок и ястреб Страница 54

— Ловко сработано, ребята, — сказал он после постановки.

— Послушайте, капитан Фаррис, это не мы! — Кайзер выглядел искренним. — Это их работа.

— Что значит "их работа"?

— То и значит, сэр. Эти мелкие сделают все, чтобы дискредитировать нас, американцев. Слышали бы вы всю дурь, что они говорили про нас прошлым вечером. "Волосатые обезьяны", "жирное мясо", "придурки". Никак нет, сэр, я знаю, что они о нас на самом деле думают и ничуть не удивлен.

— И то верно, — вздохнул Фаррис. — Ну что ж, мистер Кайзер, с этого момента, когда у вас будет шанс повеселиться в городе, я буду составлять вам компанию.

— Капитан? — Кайзер с тревогой глянул на Фарриса.

— Что, если вас остановят на КПП? Два уоррента. Вам нужен капитан, который не даст вам влипнуть. И потом, с какой стати я должен трястись в грузовике, если знаю, что вы двое всегда можете достать джип?

Обычно, Кавалерия перебрасывала только своих солдат, но однажды нам пришлось высаживать АРВ. Я слышал рассказы о том, как они не любят воевать.

— Когда приземлитесь, убедитесь, что ваши стрелки прикрывают высаживающихся вьетнамцев, — инструктировал нас Уильямс. — Было несколько случаев, когда так называемые "солдаты АРВ" разворачивались и стреляли по вертолету, который их только что высадил. Кроме того, на вашей машине могут найтись и такие, которые не захотят вылезать. В этом случае один из стрелков должен их заставить. Второй его прикрывает. Если вашему стрелку придется стрелять, убедитесь, что он остановится, пристрелив того, кто сделал неверное движение. Неверное движение — это значит, обернуться, направив на вас винтовку. Мы их перебрасываем только один раз, в качестве одолжения. Больше так делать не станем.

И Уильямс оглядел свой выводок отеческим взглядом:

— Глядите в оба.

Я был поражен. Это был первый раз, когда слухи подтвердились. В следующие месяцы мне предстояло услышать еще многое: опасаться АРВ надо не меньше, чем ВК. Если доверять нельзя никому, кто тогда наши союзники? И чья это вообще война? Люди, которым надо больше всего, не вылезают из наших вертолетов, чтобы драться?

Но на этот раз мы доставили южновьетнамцев без приключений. Мы забросили их в большую зону высадки, откуда они, как предполагалось, начнут патрулировать вновь освобожденную долину Иадранг, поддерживая статус-кво господства союзников.

ВК связал их боем в течение двадцати четырех часов. Через два месяца нам пришлось возвращаться, чтобы отбивать долину заново.

Погрузки АРВ нам пришлось ждать несколько часов. Пока мы болтались без дела, я заметил труп, лежащий на поле в зоне рандеву неподалеку от Холлоуэй. Шею трупа еще обвивал кусок веревки.

Отойдя назад, я спросил Реслера:

— Что там за деятель?

— Китайский советник, — сказал Гэри. — Тот, которого мы вчера передали АРВ для допроса. Вблизи не видел его еще?

И он глянул на тело.

— Нет.

— Похоже, на какой-то из их вопросов он не так ответил, потому что они сделали ему в башке дырку размером с твой кулак, — и он скорчил гримасу. — Мозги вытекают. Поглядеть не хочешь?

— Нет. Я на мозги насмотрелся.

— Ишь ты, глянь на этих ребят, — Гэри показал в сторону трупа, сотни за две футов от нас. Два солдата из комплекса советников позировали для фотографии. Один присел на колено за трупом, а второй ходил с фотоаппаратом, выбирая лучший ракурс. Он сделал несколько снимков, но поза показалась ему недостаточно живой. Он сказал об этом своему другу, и тот поднял мертвеца за волосы. Мозги закапали. Солдат позировал, как охотник, держащий убитую газель.

Когда АРВ заняла свое место, задача Кавалерии была выполнена. Мы только убивали людей, не захватывая территорию. Такова была война на истощение.

К 26 ноября Америка выиграла свою первую крупномасштабную битву с северовьетнамской армией. Кавалерия и В-52 уничтожили 1800 коммунистов. АСВ уничтожила более 300 "джи-ай". Кампания в Иадранг была одним из немногих столкновений, где я видел поляны, усеянные трупами солдат АСВ. В общем, я видел их, наверное, тысячу, вздувшихся, гниющих на солнце. Мы оставляли их там, где они лежат. Кавалерия выждала несколько дней, прежде чем искать своих пропавших без вести. За это время трупы созревали настолько, что наши патрули могли их найти. Это единственный способ отыскать мертвого в высокой слоновой траве.

Теперь они не рычали. Сложенные в кучу в грузовой кабине, они еще сражались, окоченевшие в резиновых мешках, натянутых на руки и ноги. Из-под застегнутых "молний" мешков сочился запах смерти, от которого живых начинало тошнить. Неважно, с какой скоростью я летел — запах не уносило.

"Вместо того, чтобы бить врагу в живот, мы перерезали ему горло. Это только начало", — сказал один генерал в журнале "Лайф".

В течение нескольких дней, пока мы болтались в районе Плейку, прежде чем вернуться в Анкхе, я проводил большую часть своего времени с парой детей. Я встретил их в один из моих первых визитов в Плейку. Они были частью толпы, которая выпрашивала сладости и предлагала своих сестер нашим военным. Старший из двух братьев выделялся тем, что казался необычно взрослым для своих девяти лет. Когда другие дети становились слишком агрессивными, я видел, как Ланг отходит в сторону с неодобрительным выражением лица. Похоже, другие казались ему слишком шумными, слишком жадными.

Наконец, все сладости заканчивались, а сестры были проданы и тогда остальные уходили. Я был один, или с Реслером и появлялся улыбающийся Ланг. Он любил присесть и поговорить. Мы присаживались на корточки на улице и говорили о двух наших мирах на пиджин-инглише и языке жестов. Носил он черную хлопчатобумажную рубашку и бежевые шорты, ходил босиком. Двух передних зубов у него не было. Пострижен он был коротко, волосы торчали ежиком.

Каким-то образом Ланг всегда знал, когда я появлюсь в городке. Он говорил, что знает и показывал себе на голову. Думаю, большую часть своего времени он ждал, если не меня, то кого-то еще. Когда я шел по улице, он всегда выбегал, чтобы встретить меня.

Как-то вечером Ланг познакомил меня с другим мальчиком и сказал, что это его младший брат. Смотреть я на это больше не мог и повел их в маленький магазинчик, где купил каждому по новой рубашке и паре ботинок. На людей в магазине это произвело впечатление. Их взгляды потеплели, они одобряли то, что я сделал.

Потом мы пошли в ресторан, и там я заказал каждому по стейку. Ланг выпил немножко моего пива и откинулся на спинку стула, такой гордый, словно все это место принадлежало ему. Его брат был очень застенчивый, я так и не познакомился с ним по-настоящему.