Пьер Клостерман - Большое шоу. Вторая мировая глазами французского летчика Страница 54

Сейчас дела действительно начали скверно пахнуть. «Фокке-вульфы» ловко разделились на группы по 5 или 6, пристроились к каждому из нас. Без орудийного прицела я вслепую и безуспешно стрелял во фрица, который на какое-то мгновение возник передо мной. Я был обезоружен и уже не мог принимать участия в шоу. Предупредил Фейрбенкса, он не ответил, и я решил двигаться сам. Мой двигатель начинал тревожно накаляться.

Передо мной столкнулись два «фокке-вульфа», и их спутавшиеся останки медленно падали, разбрасывая множество пылающих фрагментов. Раскрылся парашют и тут же исчез в облаке.

Преследуемый четырьмя немцами, я выполнил вертикальный подъем и ждал с поднятым кверху носом, чтобы остыли рычаги управления. Тревожный момент… нет сброса скорости… мой «темнеет» начал вибрировать. Я с силой дал ногой по панели руля управления, небо перевернулось — полубочка — я оказался вверх ногами. Потянул рычаг управления к себе — какое огромное напряжение! Безусловно, я плохо управлял своим «темпестом».

Один из «фокке-вульфов» без труда разгадал мой маневр, и его снаряды свистели рядом с моим капотом. Сейчас я пикировал вертикально. С моими семью тоннами я быстро набрал на индикаторе 500 миль в час и оставил «фокке-вульф» далеко позади. Я должен быстро выровняться, так как мое поврежденное крыло вибрировало и его наружная обивка, поврежденная шрапнелью, опасно порвалась.

Пересек Рейн на высоте менее чем 150 футов, под аккомпанемент взбешенной артиллерии. Кроме того, я плохо выбрал место для посадки и оказался на левом берегу на уровне земли в окружении Веселя. Как же била артиллерия! Участвовали даже пулеметы. Сейчас я понимал, почему все делали обход через Гош. В тумане я не узнал Фолькель и оказался одному Богу известно где — над голладской сельской местностью. Все ветряные мельницы, все каналы и все города были похожи — карта не помогла. Я попросил Дезмонда сориентировать меня, и он направил меня прямо на базу.

Сел очень плохо, так как мои закрылки опустились только наполовину, и я боялся, что они могут выйти из строя в середине моего подхода к земле.

Инглис и Дэнни только что сели, Моссиигс совершал круговой облет. Фейрбенкса и Спенса сбили. Инглис и Моссингс каждый повредили по немцу, а на счету у Дэнни было три. Из-за силы стычки результаты невозможно было проверить.

Той ночью беспорядок был довольно удручающим.

Трагическое приземление

Сквозь грязное оконное стекло я наблюдал за отделением эскадрильи Еллоу-274, возвращающимся из вооруженной разведки. Лишь три самолета в круговом полете из четырех… и даже один из трех, казалось, был серьезно поврежден зенитной артиллерией.

Дезмонд позвонил мне по телефону и попросил сразу же прийти на контрольно-диспетчерский пункт. Как только я прыгнул в джип, два первых «темпеста» приземлились в боевом порядке. Я увидел красный свет лампочек Верей из контрольного пункта аэродрома. Дезмонд находился на балконе контрольно-диспетчерского пункта с микрофоном в руке. Забыв о ступенях, я быстро оказался возле него, вскарабкавшись по наружной лестнице.

— Это Алекс, — сказал он, протянув мне свой полевой бинокль. — Дайте ему совет.

Бедняга Алекс, должно быть, получил 37-миллиметровый снаряд, и одна из ног его шасси жалко висела, колесо было наполовину оторвано. Эту ногу необходимо было поднять во что бы то ни стало; в таком состоянии ему никогда не удастся сесть на «брюхо».

— Алло, Алекс! Пьер на связи, попытайся поднять левую ногу!

Ответа не последовало. Я повторил снова, заставляя себя говорить медленно и отчетливо. Наконец, спустя несколько секунд голос Алекса зазвучал в громкоговорителе неуверенно и спазматически:

— Извини, я не могу.

— Попробуй снова, — настаивал я. Рев его двигателя с открытым дросселем, пропеллер на малой скорости привлекали внимание каждого. Я видел людей, забирающихся на крыши домов и толпящихся у дверей и окон. Прибыли Хибберт и Брукер, тревожно следя за фигурами самолета, — он пикировал, поднимался вверх, покачивая своими крыльями, пытаясь освободить чертово колесо. Наконец после пикирования объект отделился от самолета, но была все еще гидравлическая нога.

— Алекс, попробуй углеродную бутылку!

Это был его последний шанс. В бинокль я видел, что нога начала медленно, рывками двигаться в углубление крыла.

— Алло, Пьер, я использовал свой углерод, а нога все еще заблокирована.

Его голос дрожал. Бедняга! Как хорошо я понимал его панику! Он был совершенно один там, борясь со всеми этими сложными механизмами, которые сейчас превратились для него в смертельную ловушку. Я почти видел его, залитого потом, задыхающегося, отчаянно бьющего по рычагу шасси, все еще давящего на рычаг углеродной бутылки, хотя она была пуста.

Появилась «скорая помощь» и подъехала к дальнему краю взлетно-посадочной полосы, ее двигатель продолжал работать вхолостую. Затем появился пожарный механик; команда в асбестовых костюмах была похожа на глубоководных ныряльщиков. Подъехал джип «Скорой помощи». Алекс снова связался со мной.

— О'кей, Алекс, заходи на посадку на «брюхе». Отключай радио.

— Боже! Клостерман, скажи ему: пусть выбрасывается с парашютом! — закричал Брукер.

Слишком поздно, он отключил радио.

«Темпест» начал свое приземление. Я стремительно слетел с перил и прыгнул в джип. Пожарный механик взял зацепление и двинулся вперед. Люди устремились вдоль пути по периметру. «Темпест» потерял высоту и быстро приближался. Сверкающий диск винта неожиданно развалился, когда Алекс отключился. Он превосходно выровнялся. Хвост и закрылки внизу, он приблизился к кирпичной взлетно-посадочной полосе.

Я ступил на акселератор, преследуемый звонком пожарного механика и сиреной «скорой помощи».

«Темпест» почти коснулся земли — прозрачный капот отлетел в воздух. Сейчас! Ужасный скрежещущий звук, винт покоробился, и 8 тонн упали на скорости 200 миль в час. С ударом, подобным грому, самолет на наших глазах подпрыгнул при посадке на добрых 30 футов в воздух, перевернулся и шлепнулся на спину с задранным кверху хвостом, в стене огня. Кирпичи полетели в воздух. Оглушающий взрыв, ослепляющий свет и тут же ужасные 20-ярдовые языки пламени, смешанные со скрученными спиралями черного дыма с яркими вспышками.

Я нажал на тормоза в 50 ярдах от топки и выпрыгнул, а пожарная машина буквально набросилась на пламя, сплевывая углеродную пену через свои 6 форсунок с высоким напряжением. Выпрыгнула пожарная бригада, вооруженная топорами, за которой следовали санитары.